Алан Глинн - Области тьмы (The Dark Fields)

Я пошёл в химчистку в соседнем подъезде и взял костюм Вернона. На пару секунд задержался на улице, разглядывая проезжающие машины. Назад, в “Роскошную Закусочную”; за столиком новый клиент, молодой парень в джинсовой рубашке, включился в разговор.

– Что, вы думаете, что правительство влезет в такую заварушку без серозного повода? Это просто бред.

Старик, читающий “Post”, положил газету и напрягся в попытке оглядеться.

– Правительство не всегда действует в согласии с логикой, – сказал он. – Иной раз они проводят в жизнь политику, противоречащую их интересам. Посмотрите на Вьетнам. Тридцать лет…

– Ай, давай не будем уж это вспоминать.

Дядька за прилавком уже складывал мой заказ в пакет, и при этом бурчал – похоже, прямо в пакет.

– Оставьте мексиканцев в покое, и всё. Просто оставьте их в покое.

Я заплатил его и забрал пакет.

– Вьетнам…

– Вьетнам был ошибкой, так?

– Ошибка? Ха. Эйзенхауэр? Кеннеди? Джонсон? Никсон? Большая ошибка.

– Слушай, ты…

Я вышел из “Роскошной Закусочной” и пошёл назад к Линден Тауэр, в одной руке держа костюм Вернона, а в другой – завтрак и “Boston Globe”. С трудом просочился через крутящиеся двери, а когда ждал у лифта, моя левая рука начала болеть.

Когда я ехал на семнадцатый этаж, я чувствовал запах пищи из коричневого бумажного пакета, и думал, что стоило бы купить что-нибудь и себе, кроме чёрного кофе. В лифте я оказался один, и в голове у меня крутилась мысль спереть одну из полосок Вернонова бекона, но я её отверг на почве того, что это будет слишком уныло, и – с костюмом на вешалке – не так-то просто сделать.

Я вышел из лифта, прошёл по коридору и за угол. Когда я подходил к квартире Вернона, я заметил, что дверь чуть приоткрыта. Ногой я распахнул её пошире и шагнул внутрь. Позвал Вернона по имени и прошёл по коридору в комнату, но прежде, чем зашёл туда, почувствовал, что что-то здесь не так. Я напрягся, когда открылся вид в комнату, и отшатнулся, когда увидел, какой бардак там царит. Мебель перевёрнута – кресла, бюро, подставка для вина. Картины висят криво. Повсюду раскиданы книги и газеты, и прочие предметы, в тот момент мне трудно было сфокусировать взгляд на чём-то одном.

Когда я стоял там в состоянии паралича, сжимая костюм Вернона и коричневый бумажный пакет, и “Boston Globe”, произошли две вещи. Внезапно мне в глаза бросилась фигура Вернона, сидящая на чёрном кожаном диване, а потом, почти сразу, я услышал звук за спиной – шаги, или какое-то шарканье. Я обернулся, уронив костюм, пакет и газету. В коридоре было темно, но я увидел тень, быстро выбежавшую из двери слева от входной, и бросившуюся в коридора. Я замер, сердце застучало, как отбойный молоток. Потом я сам бросился к двери. Посмотрел туда-сюда по коридору, но никого не увидел. Бросился бежать, но как раз когда я заворачивал за угол, я услышал, как закрываются двери лифта.

Испытывая некое облегчение от того, что ни с кем не придётся воевать, я повернулся и пошёл в квартиру, но по дороге в голове у меня появился образ фигуры Вернона на диване. Он сидел там – что… злой от того, в каком состоянии комната? Удивляясь, кто же это припёрся? Подсчитывая, во сколько обойдётся ремонт бюро?

Ни один из этих вариантов не соответствовал той картине, которая была у меня в голове, и чем ближе я подходил к двери, тем сильнее у меня ныло в животе. Я вошёл и бросился в комнату, уже понимая, что я там увижу.

Верной сидел на диване, в прежней позе. Он откинулся назад, ноги и руки раскинуты, глаза смотрят ровно вперёд – или, скорее, просто направлены, потому что смотреть Вер-нон уже ни на что не был способен.

Я подошёл поближе и увидел дырку от пули у него во лбу. Она была маленькая, аккуратная и красная. Хоть я с рождения жил в Нью-Йорке, я прежде ни разу не видел дырки от пули, и я замер над ней в кошмарном очаровании. Не знаю, сколько я так простоял, но когда я двинулся с места, я обнаружил, что меня трясёт, и я едва себя контролирую. Я просто не мог нормально думать, словно щёлкнул какой-то переключатель в мозгу, выключив сознание. Я пару раз переступил с ноги на ногу, но это был фальстарт, и он меня никуда не привёл. Из центра контроля сигналов не поступало, и что бы я ни должен был делать в такой ситуации, я этого не делал – в том смысле, что я не делал вообще ничего. Потом, словно метеорит упал на землю, до меня дошло: конечно, вызови уже на хуй полицию, придурок.

Я попытался найти телефон, в конце концов он обнаружился на полу около перевёрнутого антикварного бюро. Оттуда были вытащены ящики, и всюду валялись бумаги и документы. Я подошёл к телефону, взял трубку и набрал 911. Когда мне ответили, я начал что-то лепетать, и мне тут же сказали: “Сэр, пожалуйста… успокойтесь”. Потом спросили адрес. Потом переключили на кого-то из местного участка, и я полепетал ещё. Нажав на рычаг, я подумал, что вроде бы дал им адрес этой квартиры, упомянул своё имя и тот факт, что тут застрелили человека.