Александр Уваров - Пленники темной воды

— Дачник отдыхает, — сказал Лебедев и загнул большой палец на левой руке. — Так?

— Так, — согласился Михайлов.

— Белый тоже, — и Лебедев загнул указательный.

Михайлов кивнул.

— С Маратом его ты сам разберись, — заметил Лебедев. — На него я палец тратить не буду… Кто ещё?

— Завхоз исчез, — напомнил Михайлов.

— И хрен с ним, — ответил Лебедев. — Сейчас он нам не помеха. По «Аргументу» он не работал. Название парома ему не сообщали.

— Был перехват, — возразил Михайлов.

— Если при перехвате упоминался паром, — жёстко сказал Лебедев, — я все пальцы загну, чтобы мозги тебе выбить. Упоминался?

— Никогда, — ответил Михайлов.

— То-то, — удовлетворённо заметил Лебедев. — Так, что ещё… Счетовод?

— Растворился в вечности, — сказал Михайлов и криво усмехнулся.

Лебедев загнул ещё средний палец, придавив его большим.

— Ну, и Меркушев напоследок, — и Лебедев загнул оставшиеся два. — Это если и его контакты посчитать… В общем, обрубили всё.

И он распрямил пальцы и показал Михайлову пятерню.

— Вот они, дорожки твои.

И положил руку на стол.

— Вот они где!

— Мы под наблюдением, — в раздумье произнёс Михайлов. — И на переговоры нам попку какого-то подставляют. Это хорошо?

— А и хрен с ним, — заявил Лебедев. — Мне не важно, что они говорят сейчас. Мне гораздо важней то, что они скажут потом.

— Потом? — Михайлов пожал плечами. — Может, и ничего не скажут.

— Посмотрим, — сказал Лебедев. — Как на грузе своём попадутся — запрыгают. Обязательно запрыгают, задёргаются. И к нам придут. Приползут! И тогда… Тогда разговор будет. По существу.

— Где гарантия, что они начнут вывоз?

— Гарантия?

Лебедев помедлил, обдумывая ответ.

— Ну, Лексеич, я тебе скажу так. Спугнуть мы их спугнули, это точно. И до товара их мы доберёмся в любом случае. Не сейчас, так потом. Товар-то палёный. С наших же военных складов. Прямым ходом они его на Запад не отправят. Значит, остаётся кривым. Держать же его здесь тоже опасно. Почему? Потому что мы здесь. Ходим как голодные коты возле крынки и спать им спокойно не даём. Говорить с нами по делу они тоже не рвутся. Стало быть, толкают на крайние меры и провоцируют на резкие движения. Вывод? Им надо выталкивать товар за кордон и как можно раньше.

— Паромом?

— А какая на хрен нам разница, Лексеич? Хоть аэропланом! Нам то главное слить информацию об их сделке с оружием и потом устроить большой шухер по всем правилам. И что после этого о них подумают их друзья на Западе? Часть товара у нас. Стало быть, весь груз они по любому не доставят. Следовательно, никогда не смогут доказать свою непричастность к гибели парома. Усекаешь? Паром на дне, часть оружия пропала. И кто они после этого для прогрессивного человечества? Часть Европы или засранцы, которые связались с мафией и погубили людей? Ну, давай твой ответ.

— Ответ простой, — сказал Михайлов. — Их партнёры на Западе перетрусят, побоятся расследования… Действительно, а вдруг там и впрямь что на борту парома было? И объявят место гибели морским захоронением. Местом вечного упокоения невинных душ, ворошить которое ни к в коем случае нельзя. И сами любопытных будут отгонять. А мы им в этом поможем. С нашей-то свободной прессой!

— Точно! — радостно воскликнул Лебедев. — Красивая комбинация? А ты, дурилка, всё линии рисуешь. Головой бы подумал, прежде чем бумагу портить.

— Стало быть, просигналим портовым? — спросил Михайлов.

— Уже, — ответил Лебедев.

— И когда?

— Сегодня утром…

Лебедев посмотрел на часы.

— На борту, Лексеич. Закладка уже на борту. Таймер активизируем через четыре дня. На выходе.

И добавил:

— Лучше крестик нарисуй. Тоже красиво…

24 сентября, 1994, суббота, 10.35, лесной хутор

Хенрик обошёл дом и заглянул в окно с тыльной стороны.

Всё то же самое.

В изрядно запылённом уже окне отражалось только его собственное лицо.

«А виски мне не очень ровно подстригли» отметил Хенрик и погладил свои аккуратно и коротко подстриженные волосы.

— Хозяин! — позвал Хенрик. — Гостей сегодня принимаете?

Тихо было в этом глухом краю.

Дом, выкрашенный когда-то жёлтой, а теперь уже грязно-бежевой краской, и впрямь стоял вдалеке от дорог.

Хенрик почти час плутал по лесу, припоминая но ходу описание дороги к хутору, которое пунктуальный Андрес вытянул-таки в своё время у свидетеля.

Рассказ Раудсеппа был довольно сбивчивый и путаный, потому и дорога к его жилищу оказалась нелёгкой.