Стив Айлетт - Атом (Atom)

– Хочешь услышать остальное?

– Не кури здесь, – говорит Мэдди. – Плохо для патронов.

– Над чем работаешь?

Мэдди поднимает жестяной футбольный мяч из контурного манипулятора. – Синдикатная бомба. Выдирает подтекст из любого положения, где её дёрнут. Лишает происходящее смысла примерно на три часа.

– Надо её пускать издали.

– Нет, не надо, если возьмёшь с собой вот это. – Она протягивает руку, кулак сжат.

– И что это?

Она разжимает кулак, ладонью вверх – там ничего нет.

– Ничего нет, солнышко.

– Просто при условии, что ты знаешь.

Они выходят в гостиную, где Тэффи стряпает обоим заморозку. Мэдди у открытого окна, её волосы развеваются, как дым. Тэффи протягивает ей стакан и просто разглядывает её, её аура пульсирует, как северный ветер.

– Склонись, и я возбуждён, детка. Одно слово – и я исцелён.

Она его не слышит. Она впилась взглядом в ночь. Крошечные выстрелы, как петарды, эхом отдаются с другой стороны Треугольника.

– Люблю этот город. Столько пуль между людьми – как в игре «соедини точки», знаешь? Всё связано друг с другом свинцом.

– Напомни только, почему это – добродетель, солнышко.

– Потому что когда столько людей сообща делают одно и то же, можно резко дёрнуть, как смыв в туалете, и вернуться к тому, что действительно важно.

– Типа того.

– Иди сюда.

Полуэгоистичный «Убедитель» Нады Нека – ранняя импульсная сетка, модифицированная из чешской «М61». Он забирает пробу его намерения через руко-ять и помещает её в сердце каждой вылетающей пульки в форме концентрированной этерической молекулы. В эпоху раннего восторга от огня-по-проводам этот метод воспринимали как более прямой способ самовыражения. «Разрешите войти?» – думает он, спуская курок, и дверь в офис Атома разлетается вдребезги.

Единственный звук в темноте – бульканье воды. Четыре капюшона вошли в шквал наклонных шляп и осмотрительно промедлили секунду. – В комнате отрицательно, Нек, – предупреждает Минитмен. – Что-то не так.

– Не нравица мне звучок, как они булькают, – говорит Бычье Сердце, и комната взрывается крикам и звоном летящего стекла. Минитмен палит во тьму напропалую, пламя из ствола подсвечивает его панику и вер тящийся, смутный силуэт Бычьего Сердца, что-то вцепилось ему в лицо. Фигуры танцуют в стробоскопе выстрелов, как рейверы в аду. Всё размыто, голоса выражают то, что не видно, не распознается обладателями голосов.

Потом разлетается окно, и реальность словно начинает вытекать, сортируясь в воздухе. Нада Нек подходит и смотрит вниз на тротуар. Там Бычье Сердце, содержимое его черепа переместилось на бетон, и рядом бьётся жирная рыба размером с руку качка.

Часом позже телефон Атома загорается.

– Это автоответчик Тэффи Атома – после гудка положите трубку. Не надо оставлять сообщение и звонить мне больше не надо.

– Эй, Атом. Твоя рыба у нас. Слышал меня, Атом? У нас Джед Хельмс. Скажи пару слов, Джед.

– Атом, у них тут классно! Есть бассейн, полный улёт! Ребята знают толк в жизни!

– Эдди Термидор предлагает обмен. Мы отдаём тебе рыбу, ты отдаёшь нам мозг. Или твоему маленькому другу-мутанту придётся ой как невесело.

– Мистер Атом, это Кэндимен, вы встречались с моими партнёрами. Я хотел бы откровенно обсудить вопрос, к нашей обоюдной выгоде. Мой буквальный номер под шестью. Буду ждать, сэр. Приятного вечера.

– Не будь глупцом. Ты же играешь в команде? Используй голову, пока с неё не содрали кожу, Атом. Ну что, я тебя ещё не убедил?

– Давай-давай,.сэр. Нужно терпение, чтобы оценить неправильный ответ. Хоть я и наделён сей добродетелью, но нет времени в ней упражняться. Я бы дал трубку мистеру Турову, но когда он раздражён, его голос похож на тон 2600 герц1 и чёрт знает что творит со связью. Будем надеяться на качество, которого мы оба придерживаемся. Жду твоего звонка.

– Да что с тобой? Ты что, не понимаешь, что Термидор бросит тебя под мост? Тебе безразлично, если последнее, что ты увидишь – пузырящуюся кровавую пену на траве? Ты сукин сын, ты сдохнешь с полным комплектом в спине. Ты попал по полной программе.

– Сэр, ты меня разочаровываешь. Это дело продвигается без нас, и твоя неотзывчивость слишком похожа на кусок картона, которым без всякой гордости представляют себя истории. Сожаление – самая главная граница. Делай ход, сэр, или кому-нибудь придётся искать слепки твоих зубов.

– Надеюсь, ты гордишься собой. Мистер Термидор приглашает тебя в свою жизнь, а ты умничаешь. Банда одного человека. Ну, такой парень, как ты, имеет право на выбор, но ты не настолько крут, чтобы им воспользоваться. Напрягись – твоя лошадка едет в ад.