Стив Айлетт - Одиночка

У Джо Одиночки было детское личико, поразительно замкнутый характер, и глубинная страсть к саморазрушению, привлекавшая к нему жителей Светлагера. Он получил своё прозвище за любовь к одиночному заключению, которое, по его словам, просто затягивало.

Однако это было не самой сильной из его навязчивых идей. Как-то в школе Одиночку выпороли за проступок, которого он не совершал; большинство из нас заключило бы из этого, что следование правилам не приносит особой выгоды, но Джо был более впечатлителен — он полюбил состояние жертвы ложного обвинения, этот тёплый кайф мученичества, и впоследствии использовал любые доступные средства, чтобы попасть в тюрьму за преступления, к которым не имел никакого отношения. Чёрный цвет кожи несомненно помогал ему в этом. Джо просматривал газеты, выискивая заметки о преступлениях, и заваливался в полицейский участок для чистосердечного признания.

Поначалу он безрассудно ухмылялся и сознавался в вооружённых ограблениях, угонах автомобилей, политических захватах заложников, и даже в смертях на боксёрском ринге, где тысячи свидетелей могли подтвердить его невиновность. Количество и разнообразие его признаний, а также полное отсутствие мотивов заставили копов задуматься — даже шефа полиции Генри Колобокса, который больше всего напоминал копа с детских рисунков.

Вскоре Джо осознал, что спорол чушь. Все вокруг знали, что он псих, и хочет сесть в тюрьму без веской на то причины. В конце концов Одиночка заявил, что он — главарь банды, только что совершившей налёт на ювелирный магазин, но тут в полиции появился настоящий главарь, с негодованием во всём сознался, и подкрепил свои показания фотографиями. Это решило дело.

Над Джо все смеялись — он даже не знал деталей преступлений, в которых сознавался! В лжепризнаниях он потерпел полную неудачу.

Одиночка решил испытать другой подход. Ему надо было выложить копам все детали ещё до того, как преступление попадёт на первые полосы газет, а в идеале — даже до того, как в полиции о нём узнали. Для этого он попытался просочиться в преступный мир, подпитаться слухами о готовящихся заварушках, втереться в доверие к закоренелым преступникам и всё у них вызнать, но они посылали Джо далеко и надолго, только завидев его несчастный взгляд. Все вокруг знали, что Одиночка доведён до отчаяния.

Разумеется, однажды на горизонте появился антигерой, которому хватило мозгов распознать в Джо Одиночке идеальное алиби. Это был супер-взломщик Билли Панацея, известный жителям Светлагера как человек, способный думать, не переставляя ног. Преступная карьера Билли началась ещё в юности, когда он разбил бутылку о чью-то голову, и был тут же арестован по обвинению в том, что притворялся копом. С этого дня он постоянно искал способы надуть полицейских, поскольку в отличие от большинства светлагерских бандитов понимал, что самое важное в преступлении — это выйти сухим из воды.

Билли Панацея предложил Одиночке свой план. Джо присоединяется к Билли и компании, когда они идут на дело; Билли с парнями вычищают сейф, а Джо сидит в уголке и размышляет о Святой Троице; ему даже таскать ничего не придётся. Потом он оставляет свои отпечатки пальцев на сейфе, оконной раме и монтировке, которую они бросают на месте преступления. На следующее утро Одиночка топает в участок, во всём сознаётся и закладывает Билли и парней. Копы немедленно отметают его версию, зная, что это всего лишь очередная попытка Джо сесть в одиночку, и автоматически снимают подозрение с банды Билли — если Одиночка говорит, что они там были, значит их там и близко не было. Джо не попадает в тюрьму, но в качестве компенсации Билли отдаёт ему часть добычи.

План был превосходен, однако — как отлично знал Билли, и как не раз повторял его адвокат — закон несовместим с реальностью.

Налёт начался как по нотам. Кроме Билли на дело пошли взломщики-близнецы Мордобрайль и Крюкоглав, которые подбирали коды к сейфам с такой лёгкостью, что большую часть времени просто прикалывались над Одиночкой. Он наблюдал за ними, сидя в кресле; когда дверца распахнулась, лицо его озарила блаженная улыбка. Билли стоял у окна на стрёме, время от времени поворачиваясь к близнецам и выплёвывая команды, словно изнурённый снайпер. Потом Джо прошёлся по всем более-менее твёрдым поверхностям, оставляя на них свои пальчики; под конец он, словно Аль Пачино, от усталости просто рухнул в кресло.