Хелен Уолш - Низость

— Ты. И твои ебучие игры.

— Игры? Учить? Уроки? Ты гонишь прямо как будто ты реальная ниибацца коксовая дура. В смысле, у тебя чистая паранойя, дитенок.

— Паранойя?

— Все верно, милая — и я тебе еще кое-чего скажу, ладно? Если бы я не знал, что ты марафонилась коксом так, как ты сегодня, я бы ниибацца ни за что на свете не разрешил бы тебе сидеть у меня и так как ты на нас выебываться.

Он снова откидывается назад, качая головой и стараясь произвести впечатление обиженнного. В ответ я фыркаю.

— А вот теперь сбавь чуток скорость, а — и усвой, что ни одна сука не станет на тебя катить бочку. Я видал, как ты ковыляешь по тротуару, и вид у тебя как у потасканной крэковой блядищи. Кева я не захотел по твоему поводу припрягать, так что я от него отделался и вернулся за тобой. Я волновался за тебя ниибацца, нет? На прошлой неделе девчонку изнасиловали. Тебе это ни о чем не говорит?

Он в отчаянии качает головой.

— И я сам раза четыре превышал скорость, ё. Правами рисковал, чтоб съездить тебя найти, а дождались мы от тебя только хамства.

Теперь в глазах у него обида, настоящая обида..

— И я извиняюсь, что перепугал тебя — но должен был я убедиться, нет? Нельзя же садиться на хвост к девчонке и пугать ее до усрачки, правда?

Я поерзала в кресле. Вот тут я не пойду на попятную. Затянувшееся молчание, нарушаемое лишь звуком моего дыхания. И тогда он подталкивает меня локтем.

— А походка у тебя дай боже, кстати. Почти решил, что ты вышла на работу.

Он опускает голову и игриво проводит пальчиком по моему носу. Мне хочется и дальше злиться на него, но я не могу. Он подхватывает меня за подбородок, заставляя мои губы, вопреки своему желанию, улыбнуться.

— Брось, — говорит он, заводя двигатель. — Давай отвезем тебя домой. Заскочим ко мне, я тебе выдам пару снотворных. У тебя сердце колотится — отсюда слышно.

Нет, хочется сказать мне, вези меня сразу домой, но я пожимаю плечами, позволяй ему везти меня куда хочет.

Машина набирает скорость.

— По-твоему, никто из вас не прихватил мою сумочку?

— Нет, солнце. Насколько я в курсе, нет. Какие-нибудь карточки надо заблокировать?

Он сует мне сотовый.

— Не, никогда не ношу их при себе.

Чувствую приступ неподдельного сожаления, что никогда не увижу те фотки. Кроме них в сумке не было ничего ценного. Возле своего дома он глушит двигатель и приглашает меня зайти. Я отказываюсь этаким «я реально заеблась и мне надо поспать» голоском, что на секунду у него вытягивается лицо. Он поджимает губы и выскакивает. В неожиданно наступившей темной тишине пустой машины, воспоминания вечера складываются у меня в голове, снова захлестывая меня параноидальной трясучкой. Весь синовский гон насчет спасения меня от опасности улиц просто хуевый отмаз. Незачем меня искать. Он думал, что ему нужно было поиметь меня еще тогда, вечером, у него в квартире. Он бы меня трахнул, если бы ребята не подтянулись тогда, когда они подтянулись. Вот так все и бывает. Но незачем было ездить меня искать. Он увидел, как я сижу на тротуаре, и решил, что ему представился второй шанс, вопросов нет. В общем, новость такая — у него не было шанса.

Вылезаю наружу, и ветер хлещет по моим голым ногам будто мокрым полотенцем. Подхожу к переду машины и наклоняюсь к теплу капота. Закуриваю сигарету и обдумываю ситуацию. Если уйду сейчас, то меня сочтут нервной — или, что еще хуже, застенчивой. Но если разрешу ему отвезти меня домой, а именно этим я и занимаюсь — значит дать ему полный вперед, сказать ОК.

Время идет. Ловлю себя на том, что спрашиваю себя, добралась ли благополучно до дома маленькая Сьюи. Надеюсь, с ней все хорошо. Мне не следовало делать с ней такие штуки, неважно, насколько сильно она от меня их ждала. Это было неправильно. Закуриваю еще одну сигу. В окне высоко наверху включается и выключается свет, затем, спустя несколько секунд, материализуется Син. Он шествует важной походкой, недокуренный косой свисает у него из уголка. И, еб твою мать, выглядит он ниибацца потрясно. Клянусь, если бы это был не Син, если бы это был кто-то еще, незнакомый парень, которого я склеила в клубе, я бы тащилась за ним через весь город. Моя пизда пухнет от абсолютного желания. Я схватываю и обуздываю его. Не стоит в этом месте спускать с цепи животные инстинкты.

— Схавай вот эти, — говорит он, вручая мне две таблетки и бутылку холодной, как лед, «Волвик». Он, что, реально считает меня настолько тупой? Жду, пока он отвернется, и ныкаю колеса в карман.