Георгий Злобо - Бесплатное порно

Но наше учреждение придерживается иных законов.

В нашем учреждении мертвецы не смеют вмешиваться в дела живых, не смеют диктовать условия.

Мы являем собой совершенно новое слово в педагогике.

Посему вполне логично сегодняшнее аутодафе — ведь Буратино и сам хотел уже в топку.

Посему после всего сказанного вам станет ясно, что детей мы воспитываем совершенно иначе и первым, и самым строгим запретом будет запрет на куклы и игрушки вообще в привычном понимании этого слова.

У детей есть собственные игрушки — ими являются их половые органы, и органы выделения — так зачем же отвлекать ребёнка от жадных проб самоисследования посторонними предметами? Зачем с младых лет губить душу малыша примитивной механичностью пластика, дерева и металлических сплавов?

— И стекла! — подсказал кто-то.

— Ошибаетесь! — Отец поднял палец над трибуной, задев микрофон, отчего тот грохнул, — как раз стекло-то — битое на мелкие осколки оконное стекло — и является единственной из разрешённых у нас детских забав! Стекло опасно: им можно порезаться! Боль, кровь, шок. Ребёнок с малых лет приобретает колоссальный опыт по выживанию, отмеченный мощными эмоциональными всплесками. Ребёнка никто не учит, как обращаться с битым стеклом: ребёнок всё постигает сам.

В дальнейшем, уже, обучаясь грамоте в классах, дети станут со стеклом на «ты»: тетрадки им заменят большие осколки, на которых тончайшим алмазным маркером будут они выцарапывать знаки алфавита будущего — и заодно тренировать зрение.

И не только зрение: к этому моменту они уже приобретут ценнейшие навыки неуязвимости от острых предметов. Кроме того, они не будут бояться крови, бояться боли: они будут презирать боль. В школе они натренируют глаз, разбирая паутинные каракули на стекле — и набьют руку, пытаясь уместить курс правописания на узком как кинжал осколке.

Именно из таких детей вырастают люди творческие, поражающие своё поколение своей непохожестью… бунт гения — вот название этим пророкам!

Речь отца была прервана бурными продолжительными аплодисментами.

Заходят как-то Руслан Баттерфляй с Вадимом Брещиком к отцу (это Клавдия была жива еще), а тот сидит у компьютера и набивает что-то в «ворде». Рядом кружка пивная, да полоски солёной женской кожи на тарелочке.

— Давно не видно тебя, Карло. Чего сидишь как затворник? Айда на дискотеку — шахтёров пиздить.

Отец почесался:

— Не время сейчас, ребята… я тут реферат как раз доканчиваю… а давайте, может быть, завтра?

— Ссышь — так и скажи, — понимающе улыбнулся Брещик, — а мы, между прочим, и идти-то никуда не хотели… на хуй нам эти шахтёры… ещё сами огребли б от них.

— Во-во, — кивнул Руслан, разминая папиросу, — один Щорс чего стоит.

— Там три Щорса: Стёпа, Гопалан и Виктор, и все троё — отчаянные бойцы, — уточнил Брещик.

— Уже не трое. Уже двое. — веско произнёс Отец.

— Чё?

— Через плечо. Гопалана зарезали на днях в Павшино. Он там на автостоянке выебнулся на кого-то… надавал по башке. А из гаража там местные вышли… и, короче, он отбивался ножом… двоих порезал, одного серьёзно, кстати… а потом ему Витос Кончидзе руки отбил арматурой, и нож выпал. А кто-то из местных ребят нож взял и пырнул отпизженного 9 раз в почки.

— А ты откуда все эти подробности знаешь? — удивился Брещик.

— А я про это как раз реферат доканчиваю. — Отец повернулся к компьютеру и застучал клавиатурой.

— Друзья мои! Вот и ожила после летаргического сна труба нашего родного крематория. И пусть это пока лишь дым от деревянной куклы — клянусь Люцифером — в нём уже есть привкус палёной человечины. Это многообещающий привкус. Друзья, в нашей школе не будет наказаний. Вернее, возмездие воспоследует, но только одно. За малейшую провинность полагается выбор: длинная соломинка — жизнь, короткая соломинка — печка.

— Эт вы нам всех детей так сожжёте! — возмущённо крикнула из толпы пьяная женщина.

— Ошибаетесь, уважаемая! — торжественно потряс кулаками Отец, — в том-то и суть нашего метода: он заставляет ребёнка уже с малых лет тщательно взвешивать каждый свой шаг, следить за речью, просчитывать ходы противников. Никто ведь не хочет в печку. А провинность — это случайность. Но закономерная случайность. У нас есть свой свод законов, и он защищён моим авторским правом. Проступком — согласно нашим законам, — является любое действие, совершённое ребёнком в противоречие поставленной себе цели. Цель каждый ставит себе в начале учебного года. Сегодня как раз такой день, и сегодня к вечеру каждый из детей будет уже знать свою цель на предстоящий учебный год.