Александр Бренер - Бздящие народы

Ещё одна характерная фигура — Даниэль Кон-Бен-дит! Герой парижского мая 1968 года! «Непримиримый Дани»! Скурвился, сволочь, на все сто процентов. Член Европарламента, от зелёной партии. Типичнейшая метаморфоза: из революционеров в демагоги и полотёры истеблишмента! Ренегат и фарисей, дешёвка! Кто ему верит? Мы не верим! Как же нам бороться с этим неолибералистким свинством, с этой капиталистической подляной? Трудно, трудно бороться, но можно. Далеко за примером ходить не надо. Когда Александр гнил в амстердамской тюрьме, он видел там одного чёрного парня: вот был настоящий сопротивленец! Действительно! Дело было так: попав в тюрьму, я через пару недель пришёл в такое отчаяние, что разорвал себе щеку вилкой. От дикой ярости, беспомощности и тоски. Сразу после этого меня на двое суток затолкали в карцер, а потом на месяц отправили в психиатрическое отделение. Там-то я этого чёрного друга и встретил.

Он сидел в камере прямо напротив моей. Поэтому я мог видеть его каждый раз, когда нам развозили жрач-ку. Все двери распахивались, заключённые выходили в коридор, а охранники раздавали им подносы с каталки. Однако в камере напротив black guy не вставал со своего места, как остальные. Нет, он оставался сидеть в глубине своей одиночной камеры, на железном стуле:

огромный чёрный парень с сединой в волосах, голый по пояс. Охранник сам входил к нему в камеру и ставил поднос на его стол. Это явно не нравилось никому из охраны, я видел, как они переглядвались. Впрочем, они бесились не только потому, что чёрный отказывался взять свою порцию в руки. Black guy не выполнял и других норм тюремной администрации. Например, он игнорировал свой унитаз. Он срал и ссал прямо на пол камеры. Объедки он тоже бросал на пол. Он отказывался выходить наружу, вообще вставать со своего стула. Нетрудно представить какой запах стоял там у него. Этот запах врывался и в коридоры, я сам его чувствовал. Да, это был настоящий саботаж, последовательное и целенаправленное пассивно-активное неповиновение, жестокое и непоколебимое сопротивление. Для администрации это была чрезвычайка! Администрация немогла этого больше терпеть. Бля! Камера напротив была абсолютно загажена. Такое не снилось даже Ганди! Архиепископ Дезмонд Туту был бы в восторге! По правде говоря, я не знаю, что случилось с этим незаурядным сопротивленцем. Многонедельный карцер? Перевод в какую-то особую психбольницу? В какой-то момент black guy исчез. Рутинная раздача жрачки продолжалась, но его камера больше не открывалась. Потом в ней завёлся новый заключённый. Я никогда больше не видел этого чёрного человека. Браво, браво, Друг!

Вот таким должен быть ответ неолиберализму! Сса-ки и сраки! Сраки и ссаки! Перманентная сидячая забастовка! Абсолютное неповиновение! Объедки на пол! Чтобы государство задохнулось в испарениях! Чтобы вонь проникла в президентский дворец! Чтобы все услышали, все! Пиздец!!!

И ещё: перманентная борьба за права людей, вкючая дебилов, наркоманов и индейцев в Амазонии. И чтобы этой борьбой занимался не один Ноам Хомский! За права школьниц! Вперёд! Немедленно!

АВСТРИЯ, ХАЙЛЬ!

Мы живём в Австрии. Что это? Стерилизованная полицейская держава с островами локальной нищеты и утробного ужаса. Тюрьма народов. Гомогенная, доносительская Какания. Мы ненавидим тусклую, консервативную, пропахшую популистскими шницелями и либеральными бульдогами Австрию! Поганая утроба!

Здесь, в этой говнодавной, уродливой стране, с нами случилась неприятность.

Дело в том, что мы с Барбарой — настоящие революционные щенки. Мне уже сорок один год, Барбаре — двадцать пять, но мы оба — подлинные революционные щенки. Нам повсюду мерещится структурный конформизм, хитрожопая симуляция, бюрократическое мракобесие, полицейское жлобство. Впрочем, не мерещится: при ближайшем рассмотрении свинорылые призраки отказываются потнодыша-щей плотью. Так непонятная почесуха в паху оборачивается реальными мандавошками величиной с бегемота!

В Вене, в Академии Художеств, мы забросали студентов куриными яйцами. Была студенческая выставка: беспредельное ничтожество! Были официальные речи: срам! Мы-то думали, что среди студентов найдутся революционные щенки: заблуждение! В 1998 году во всей Европе было только два революционных щенка: Александр и Барбара.

Мы забросали студентов яйцами. На хуй. Студенты вышли на лестницу, где был импорвизированный буфет. Они пили и жрали, как буржуи, а мы швыряли в них куриные яйца. Это вам не Либеральная партия Хайдера, это лево-радикальная акция! Александр вопил: «За беженцев Югославии! За Косово!» Студенты и остальные сильно испугались. Я видела физиономию куратора Сцеемана: морщинистое гузно апокалипсиса. Боятся террора, сволочи...