Генри Миллер - Книга о друзьях

— Ну что вы, Генри, я перечитываю их все каждый год. А главное — он читал все в оригиналах! Конечно, Повис был необычным человеком. Чтение и перечитывание классики не иссушало его, а наоборот, только увеличивало его любовь к жизни.

В Джо-читателе меня привлекало и его благоговение перед некоторыми писателями. Никогда не забуду, как он приступал к Ричарду Джефферису, автору «Истории моего сердца». Он таскал эту книгу с собой и совал ее всем подряд, хотели они этого или нет.

Помню, как он среагировал на первый прочитанный им роман Достоевского.

— Почему никто не сказал мне о нем раньше! — вскричал он. — Да это не писатель, это просто волшебник! Титан!

Но страннее всего было наблюдать, как он обрабатывает девушек, не выпуская из рук любимых книг. Как читатель уже, наверное, заметил, Джо считал баб тупыми созданиями. Мне нравилось смотреть, как он управляется с девушкой одной рукой, держа в другой Достоевского, к примеру. Если вдруг девушке случалось действительно любить книгу, которую Джо ей подсовывал, он был готов в буквальном смысле расцеловать ее попку. Вообще-то тупым бабенкам не полагалось любить Достоевского или Германа Гессе, другого любимца Грея.

Он привязывался к женщинам так же, как и к писателям и художникам. Просто невероятно, с каким жаром он мог превозносить достоинства новой шлюшки, на которую запал.

— Ты просто ее не знаешь, — говорил он. — Может, она и шлюха, но ей можно доверять.

— Что значит «доверять», Джо?

— Ну, то есть, если у тебя нет денег, нужна помощь, можно пойти к ней. Она поможет кому угодно. Я видел, как она отсчитала сотню баксов такому ублюдку, который и задницу-то ей лизать недостоин. Точно тебе говорю, в беде она настоящий друг. Она может даже бесплатно трахнуться, если, конечно, ты ей нравишься.

Другая могла понравиться ему, если она так же сходила с ума по здоровой пище, как и он. А третья — потому что любила собак.

— Между нами, — делился он, — я думаю, она с ними трахается. Заметил, как Байрон ее обнюхивает? Да, собак-то она любит, а кошек и птиц не выносит, представляешь?

Живя в этом сумасшедшем доме под названием «Голливуд», он познакомился с разными уродцами. Я имею в виду настоящих уродцев, которые выступают в шоу. Была одна карлица — она ему страшно нравилась, думаю, потому что она тоже любила читать.

Если Джо кого-то не любил (а не любил он обычно евреев, как это ни странно), то не выносил их и его пес Байрон. Я уже говорил, что Байрон был почти совсем как человек — он схватывал такие вещи, до которых ни за что бы не доперли тупые подружки его хозяина. Но вообще-то он был, конечно, скотиной — вечно пытался что-нибудь изнасиловать: ногу, мебель, дерево, хотя ни разу не спаривался по-настоящему. Это, конечно, ненормально, учитывая, что его хозяин и повелитель был большим знатоком женских прелестей. Как выяснилось позже, проблема заключалась в том, что Джо не считал окрестных сук достойными его пса. Многие наши друзья пытались подобрать Байрону подходящую пару, но так и не преуспели в этом. Джо говорил, что не променял бы Байрона даже на его копию, отлитую из чистого золота.

Когда Джо приходилось уезжать из города по работе, он жалел, что не может оставить трубку снятой, чтобы разговаривать со своим любимцем. Так, если вдруг Байрон при звуке его голоса лаял, Джо мог говорить с ним часами, на что не способен даже самый заядлый собаковод и кошатник. Иногда Джо элементарно не хватало денег на хорошую жрачку, но Байрона это не затрагивало — он всегда ел только самое лучшее и дорогое, и Джо это делало счастливым.

Однажды я встретил своего приятеля — он так весь и светился.

— Что случилось, Джо? — спросил я. — Чего это ты такой счастливый?

— Пойдем со мной, — сказал он. — Я просто прогуливаюсь по улице в надежде встретить одну дамочку, живущую в этом районе. Я тут флиртовал с ней…

Услышав слово «флиртовал», я просто не поверил своим ушам.

— Ну да, — продолжал он, — по-моему, она из таких… из романтичных. Ну, хорошо выглядит, одевается, воспитанная и все дела.

— Ну-ка, ну-ка, — приободрил его я, подозревая, что речь вдет о новой страстной влюбленности.

— Большего сказать не могу, — ответил Джо. — Боюсь, все уже кончено. Я ей не подхожу.

Он рассказал мне, как выяснил, что она возвращается домой по вечерам всегда в одно и то же время. Он выгуливал собаку и так наткнулся на нее — а она живет совсем рядом.

Однажды вечером, вместо того чтобы пройти мимо, поздоровавшись, он остановился и сказал: