Генри Миллер - Книга о друзьях

Мой приятель жил на широкую ногу, вне зависимости от того, мог он себе это позволить или нет; его сердце было открыто всему, а диапазон интересов просто необъятен.

Например, если мы не виделись пару недель, при встрече могло выясниться, что он за это время перечитал всех великих русских писателей или всех скандинавских драматургов или кое-что разузнал о гностиках. Я всегда удивлялся, узнавая, чем он в данный момент занимается. По сфере профессиональной деятельности я бы назвал его космологом — человеком, который изучает Вселенную.

Его студентки вечно влюблялись в своего неординарного преподавателя, а он — в них. «Все за любовь!» — таков был его девиз.

После общения с Джеком меня всегда охватывало желание двигать горы. Этот человек был полон сюрпризов, иногда эротических, в других случаях — интеллектуальных.

Он был глубоко религиозен, хоть не посещал ни церквей, ни синагог. Из него бы вышел отличный раввин, судя хотя бы по тому, как он укладывал волосы.

Будучи перфекционистом, со студентами Джек иногда обращался довольно грубо, ибо сам обладал выносливостью титана и знаниями энциклопедиста.

Я уже говорил, что как читатель он был ненасытен: то, что однажды прочел, знал наизусть. Просто феноменально! А какое разнообразие в выборе материала для чтения! Я вот, хоть сейчас читатель из меня тот еще, не всегда могу изложить сюжет даже только что прочитанной книги, зато могу говорить о ней, кажется, бесконечно.

У Джека двое замечательных детей-подростков. Несмотря на то что они появились на свет в результате довольно бурного брака, особой нервности в них нет. Полгода они живут с матерью, актрисой Кэрол Бейкер, а полгода — с Джеком. Живя с матерью, они успели повидать мир, свободно говорят на нескольких языках. Для обоих родителей они просто отрада. Жизнь Джека с Кэрол Бейкер напоминала мне один из моих браков — там вечно штормило, шумело, зато никогда не бывало скучно.

Мой приятель очень религиозен, хотя не ходит в синагогу. Я остановлюсь на этом, потому что на первый взгляд он производит впечатление нерелигиозного человека. Один великий еврейский писатель где-то сказал: «Человек, который постоянно говорит о Боге, не верует». В самую точку! Зато в Джеке его вера чувствуется, даже когда он говорит о самых простых повседневных делах. По-моему, он похож на Кришнамурти, который был против мастеров, гуру и всех этих так называемых святых людей. Или на Рамакришну, который однажды велел своим ученикам не идти за ним, признаваясь, что его любовь к Богу — это порок…

Надеюсь, я достаточно прояснил свою точку зрения — еще проще я мог бы сказать, что Джек влюблен в жизнь, но это включает в себя всю жизнь. Он не знает ничего «более святого» — все свято, и зло часто порождает добро. Voila [21] Вот (фр.). человек, который мне по душе.

Как уже было сказано, Джек производит впечатление прекрасно образованного человека. Как ни странно, начало этому было положено в концлагере — мальчик приглянулся одному из охранников, и тот взялся научить его тому, что проходили в школе. Неожиданная, конечно, нежность со стороны убийцы-нациста, но тем не менее такой парадокс имел место. На Рождество, например, тюремщики угощали Джека куском торта и бокалом вина. Видимо, даже у чудовищ есть сердца… Возможно, именно эта внезапная доброта врагов сделала самого Джека таким всепрощающим и всепонимающим. Думаю, что это он однажды процитировал строчку из «Разговоров с Гете» Эккермана: «Сомневаюсь, что существует такое преступление, даже самое гнусное, на которое я хоть раз в жизни не почувствовал бы себя способным». Вот что можно было услышать, однако, от «первого европейца».

Джек обладает острым как бритва умом и горячим сердцем — редкая комбинация! Послушайся он своего рассудка, непременно стал бы знаменитым раввином, а прислушайся к зову сердца, стал бы святым, еврейским святым, bien entendu [22] разумеется (фр). . Но он, как уже было сказано, человек прошлых эпох… Сегодня из нас происходят великие грамотеи, ученые мужи, исследователи, даже музыканты, но нет настоящих отзывчивых людей. Образованным людям случается быть монстрами, религиозным — обманщиками. Все, к чему мы прикасаемся в современном мире, тронуто фальшью, это век пластика, ничто не есть тем, чем кажется.

А сейчас я, возможно, скажу нечто, что шокирует кое-кого из моих читателей. Думаю, что детство, проведенное Джеком Гарфайном в лагере, демонстрирует, как из зла рождается добро. Я не знаю, как иначе объяснить его благожелательность, его гуманность, его понимание и отзывчивость.