Diamond Ace - Сломленное поколение

Поколение людей, подсевших на "атмосферу". Всем нужна идеальная обстановка: отличный саундтрек, шумная компания, крепкие напитки, колеса. Цветовая гамма вечернего наряда обязана гармонировать с внутренним миром обладательницы ультрамодного коктейльного платья. Ослепительно-яркая помада, или "самые золотые" запонки, инкрустированные кристаллами туфли или "Ролекс" поверх рубашки. Эти люди поглощают тераканделы света, лишая окружающих радости поплескаться в лучах естественного светила.
А потом они падают. Все когда-нибудь падают.
Они теряют сбережения.
Остаются без компании.
Лишаются рассудка.
Диазепам, нитрозепам, пам-пам.
Человек уверен, что все можно вылечить. Мы препоручили наши жизни докторам, таблеткам, шприцам и медицинской страховке. Я презираю клоунов.
Я говорю своему новому собеседнику, что все его истории – капля в море спасения. Келли, Ллойд, он сам – по-настоящему везучие люди, которым довелось побывать на зубах системы и соскочить в тот самый момент, когда ее нижняя челюсть стремительно рванула вверх. Отбросы – всегда будут отбросами. И это победа.
– Я не совсем тебя понимаю, приятель.
И не надо. Лучше достань еще пару сигарет и скажи, откуда у бродяги взялись деньги на приличное курево?
– Наверное, это не твоя забота, друг.

Вылизанный бродяга начинает мне нравиться.
А в голове мелькают толстяки и серые стены. Записка, Рут, таблетки.
Паркер Уильямс. Алые пятна, контрастирующие с его прикидом.
Я чувствую, как гнев постепенно набирает обороты. Невозможность воссоздать реальную картину происходивших событий – вот настоящий агрессор.
Но это хорошие новости: не помню зла – зла не говорю.
– Кстати, ты спрашивал, кто тебя привел. Какая-то девушка.
Я спрашиваю, не мог бы он точнее описать ее облик?
– Рыжая, худая, с огромными глазами. Таких на улице…

Это Рут.
Отсутствие логики – словно удар в эпигастрий. Почему медсестра привела меня сюда? Почему она вообще оказалась со мной за пределами лечебницы?
Я говорю своему приятелю, что мне сейчас не до светских бесед, поблагодарил его за сигареты и попросил оставить меня в одиночестве.
– Это тебе. – Он вложил в мою руку смятую пачку "Лаки Страйк". Одно я знаю точно: альтруизма не бывает, добродетель – услуга, за все выписывается счет. – И кстати, меня зовут Джейкоб.

А я не знаю, как меня зовут.
Раскаты грома сопроводили Джейкоба до его спального места, он лег, слегка подогнул ноги и достал какую-то книгу.
Я закрываю глаза. И вижу, как человек в маске открывает огонь. Десятки людей приходят в движение: прячутся под столами, ныряют за барную стойку, бегут к выходу, устремляются в сторону уборных. Стекло и кровь. Мужские вопли. Почему не кричат женщины?
Вспышка молнии растворяет продукты фантазии.
Почему женщины не кричали? Я хочу сказать, дело не в эмансипации.
А в том, что яйца не всегда свидетельствуют о наличии мужества. Наверное, Рут понадобилась целая тележка причин, чтобы привести меня сюда.
Я достал очередную сигарету.
Формальдегид, акролеин, диоксид азота, полоний-210, радий-228, калий-40.
Я мог бы сказать, что меня заботит здоровье моих легких.
Но, во-первых – это вранье.
Во-вторых – промокшая с ног до головы Рут, вошедшая в этот безликий хоспис волеизъявления, в условиях нехватки освещения на секунду напомнила мне одного человека.
Каталину Симмонсон.

И н т е р л ю д и яNo. 1
Синоптик.
В ближайшее время прогноз неутешительный. Ветер юго-западный, временами – порывистый, до двадцати метров в секунду.
Укрепите фасад ваших убеждений.
Проливные дожди, гроза. Возможно, град.
Подлейте фундамент. Дренажная система не справляется. Ваши принципы постепенно вымывает.
Давление – семьсот восемьдесят пять миллиметров ртутного столба.
Метеочувствительным людишкам рекомендуется носить с собой аптечку. Не исключены случаи коллапса мыслительных процессов.
Время набирает обороты. Память освобождает кластеры для подчинения чужой воле.
Синоптик.

Глава Восьмая
Бритвой Оккама по вене

Эллисон Чейс – искра в моей голове. Когда все полезное отвращение мира наполняло цилиндр моего сознания горючими парами, она задавала свой вопрос.
– Тебе так тяжело принять этих людей?

Я говорил, что не хочу их принимать. Понимать.
Все их попытки создать прекрасный и безопасный мир сводятся к новой вербовке. Сектант смахивает на верующего. Влюбленный не отличается от безумного. Но они так хотят быть аутентичными, хотят получить все признание разом, вступая в очередной бесформенный коллектив свидетелей нового порядка. Отторгая этих выродков, я чувствую бессилие. Чувствую, как вожделенная враждебная среда ускользает из-под ног и машет сиреневым платком, бросая напоследок кость в виде отчаяния.
Все наше самоопределение – продукт нашей мысли.
Мы видим то, что придумываем.
И придумываем то, что видеть не хотим.
Мы абсурдны до безумия. Со своими чувствами, со своим господом, блядь, богом.
– Богом?