Лайонел Шрайвер - Другая жизнь (So Much for That)

Что же касается Слюнтяев, тут Джеке с радостью признавал свое пожизненное членство. Он причислил к этой группе всех лохов, которым пришлось покориться судьбе, поскольку на другое не хватало мужества или изобретательности. У Слюнтяев не было ни находчивости, ни гибкости ума, считающихся национальными чертами характера. Никогда не бунтовавшие в детстве, Слюнтяи казались немного заторможенными и в зрелом возрасте, фигурально выражаясь, накрывали на стол и покорно выносили мусор. Может, они и могли себе позволить выругаться в присутствии отца, но никогда не позволяли материться. Даже по пятибалльной шкале моральных суждений (Шеп понятия не имел, где Джексон ее откопал, но подробно растолковал им все о ней, когда они вчетвером собрались вместе, как делали каждое лето), Слюнтяи прочно засели в самом низу. Основной мотивацией для них была не сила, а страх. Они обливались потом при одной мысли об уплате налогов, подсчитывали суммы на мятых квитанциях на 3,49 и 2,67, нервничали, когда калькулятор при повторном подсчете не выдавал тот же самый результат с точностью до цента – даже не задумываясь о том, что получатель их жалких отчислений даже не обратит внимания на 349 миллионов долларов, исчезнувших где-то в Главном бюджетно-контрольном управлении, или, не задумываясь, выбросит 267 миллиардов долларов на бесполезную военную операцию в какой-нибудь пустыне или суперсовременный шаттл, что странным образом не вызывало у Слюнтяев подозрений, что их обманули, или на худой конец горькой усмешки. Они всегда вовремя оплачивали страховку на машину; в них неожиданно врезается несущийся на красный свет гватемалец, естественно, без страховки, и они, будучи не в состоянии позволить себе полную страховку, вынуждены были опять платить. Они никогда не начинали ремонт или перестройку дома без соответствующего разрешения, прежде всего обманчиво полагая, что он им действительно принадлежит. Эти неудачники шли по жизни, даже не задумываясь, что могут в одночасье потерять все, что досталось им тяжким трудом, короче говоря, они просто глупцы.

Но Джексон настаивал, что так быть не должно. Украдкой, осторожно, Слюнтяи стали пытаться захватить систему, которая наверняка огорчила бы отцов-основателей, никогда не желавших породить монстра. Не то чтобы они хотели создать демократию, как альтернативную религию или разрушительное оружие, предлагаемое на экспорт, продать которое за границу, кстати, стоит немалых денег. Томас Джефферсон и его команда предполагали построить государство, в котором человек чувствовал бы себя свободным и мог жить так, как захочет, пока не причиняет никому вреда, – короче говоря, «тепленькое местечко».

С точки зрения Джексона, существующее правительство представляет собой некоммерческую организацию, о влиянии которой магнат средней руки может только мечтать: монополия, имеющая возможность требовать все, что считает нужным, не возлагая при этом на себя никаких ответных обязательств. Бизнес, не дающий права выбора миллионам клиентов покупать или нет тот мифический продукт, – это еще хуже, чем быть запертым в маленькой комнате с пакетом просроченной еды. Поскольку все политики были по определению «при кормушке», никто из них не имел никакого желания сдерживать влияние и растущую мощь этой удивительной корпорации, да им это было и не под силу. Поэтому на протяжении десятилетий «ЮСА инкорпорейтед» занималась исключительно экспансией. Джексон предрекал, что в самом ближайшем будущем Слюнтяи поумнеют и заявят о себе. Когда все население работает только на содержание правительства, страну не может не лихорадить. Он объяснял, что подобное происходило и в Европе. Когда соотношение Сатрапов к Слюнтяям станет сто к нулю, им уже не из кого будет пить кровь, и они вымрут естественной смертью или уничтожат друг друга.

Шепу не хотелось думать, что он ничего не получает от правительства. Дороги. Мосты. Светофоры и парки. Все это Джексон обозначил одним словом «тротуары». Муниципальные власти создали необходимую для нормальной жизни инфраструктуру, но это был лишь малюсенький кусочек от всего пирога, такой тоненький, что почти незаметен на тарелке. Как любил повторять Джексон, если бы все граждане внесли одинаковую первоначальную сумму в банк, они бы с легкостью покрыли все расходы на коммунальные нужды – об этом и говорил в свое время Джордж Вашингтон.

Пока Шеп забавлялся, наблюдая, как обществу предлагают новые необходимые вещи – тест на наркотики и допинг, контроль над пробками в воздухе, – он признал, что ощутить личную выгоду от исправной уплаты налогов на удивление трудно. Также стоило признать огромное количество отделов и инстанций, контролирующих его жизнь, но это нельзя назвать порядком. Любой порядок хорош, даже грубо навязанный, он лучше хаоса.