Лайонел Шрайвер - Другая жизнь (So Much for That)

Как и обычно, Кэрол не обращала на его речи ни малейшего внимания. Устав от безделья в «Наке», он начинает выискивать на сайтах малоизвестные факты и сообщает потом семье, но жене всегда казалось, что она уже где-то это слышала, но давно выбросила из головы. Некоторые женщины были бы благодарны мужчине, приносящему каждый день в дом новую, любопытную (если не сенсационную) сплетню, у которого к тому же есть индивидуальный, очень острый (возможно, немного пессимистичный) взгляд на вещи и индивидуальное восприятие мира. Чего не скажешь о Кэрол, которая казалась вполне довольной своей ролью, покорно отмывала майонез, остатки которого он всегда размазывал по всей тарелке, аккуратно делала пожертвования в Фонд патрульных полицейских, не принимая в расчет, что слово благотворительность не ограничивается расстоянием в пять миль, и которая настояла на том, чтобы бюрократическая машина распоряжалась большей частью его дохода, полагая, что проявляет таким образом заботу об обществе. В общем, она предпочла бы иметь мужа, купившегося на это промывание мозгов и зараженного идеей «патриотизма», который превратил простой факт рождения в бессмысленное марширование на митингах в средней школе, чему Джексон предпочитал тусовки на лестнице.

Естественно, все ее старания претерпевали крах, иначе Кэрол не была бы такой, какой стала. Когда он впервые ее увидел, она занималась ландшафтным дизайном в том же доме, где он долго выполнял работы из гипсокартона; их сблизило то, что оба считали владельца полным придурком и оба находились в одинаково зависимом от него положении. После колледжа она бралась за любые заказы и училась и вскоре должна была получить диплом университета в Пенсильвании хотя ее отец (он всегда полагал, что дочь вышла замуж под давлением) был вовсе не доморощенным «мастером», а владельцем вполне солидной фирмы, занимающейся строительством. Джексон заинтересовался симпатичной молодой женщиной, которая не боялась замарать руки и сама перетаскивала тридцатифунтовые брикеты торфа. Но больше всего его привлекало в ней умение спорить. Она не соглашалась с ним ни по одному вопросу и казалась очень довольной этим, вот так за пивом после трудового дня у них все и сладилось. Сейчас она вела себя так, словно победила во всех спорах, что было довольно странно, поскольку Джексон не помнил, чтобы проиграл хоть в одном.

Еще в ней никогда не было отравляющей жизнь серьезности и занудства. Она была смешливая, по крайней мере, всегда смеялась над его шутками, что доставляло ему даже большее удовольствие, чем подтрунивать над ней. Это его качество передалось и Флике. Ответственность меняет людей. По этой причине Кэрол больше никогда не пила даже пиво: в любое мгновение их дочери может потребоваться помощь матери, и жизнь Флики будет зависеть от ее способности трезво мыслить. Это то же самое, что быть вечным дежурным врачом. Всегда надо находиться на связи.

Джексон решил вернуться к теме, которая, казалось, занимала его жену.

– Хорошо, ты не понимаешь, почему для меня важно, что Шеп приблизился к выходу из этого театра абсурда под названием «свобода». Давай посмотрим на ситуацию с другой стороны. Почему для тебя было так важно, чтобы это не произошло?

– Я не говорила, что для меня это «важно», – возразила Кэрол. – Я сказала, что он не тот человек, чтобы бросить семью в трудную минуту.

Джексон медленно опустил ноги на пол с голубым покрытием «мармолеум» от «Форбо». (И кто помогал им его положить? Шеп Накер.)

– Тебе просто претит сама мысль о том, что кому-то удалось вырваться! Что кто-то отказывается тащиться по жизни, исполняя каждое движение чисто механически, маршируя в шеренге прямиком в могилу! Что существует такое понятие, как Человек с большой буквы. Смелый! Мыслящий! Волевой!

– Хочешь поругаться? Отлично, это самый верный способ расстроить твою дочь. Давай продолжай, – бубнила себе под нос Кэрол с той монотонностью, которая больше походила на помешательство. – Не тебе придется потом впихивать ей диазепам в задницу, потому что глотать его она отказывается.

В продолжение разговора о лекарствах в кухню очень кстати вошла Хитер и спросила:

– Еще не пришло время для моего кортомалофрина? – Джексон понятия не имел; никогда не помнил, надо его принимать до или после еды.

– Хитер, мне надо сейчас заняться ужином, у нас будет гость, и он должен прийти с минуты на минуту. Думаю, тебе лучше принять лекарство вместе с Фликой после еды.