Феликс Аксельруд - Испанский сон

— Да знаю я, — отмахнулся Эбенизер. — Ну и ну! Как я погляжу, эта манера переименовывать гораздо старше, чем я думал… Впрочем, продолжай. Еще вина?

— Не откажусь, — сказал Сид, размышляя над странной вспышкой гнева старины. — Итак, солдат Франсиско Кампоамор был оставлен в Сокорро…

— В Тейпане, черт побери! — рявкнул Эбенизер и с размаху хватил кулаком по столу, отчего оливки подскочили, а бокалы жалобно звякнули. Вальд выразительно посмотрел на Сида.

— В Тейпане, — послушно повторил Сид. — Его выходила девушка из переселенцев по имени Исабель, фамилию которой история не сохранила. Но это и не важно, так как Франсиско женился на Исабель, и у них родился первенец Франсиско. Они подружились с местными индейцами, изучили их язык и долгое время оставались единственной белой семьей, постоянно живущей в Сокорро… я хочу сказать, в Тейпане.

Старина Эбенизер довольно угукнул.

— Вместе с индейцами, — продолжал осмелевший Сид, предполагая, что старина Эбенизер больше не будет его перебивать, — Франсиско объезжал окружающую территорию. Индейцы доверяли ему и называли его, конечно же, бледнолицым братом. Франсиско-младший тоже женился на приезжей испанке, но не покинул родных мест и, как местный уроженец, снискал еще большее доверие индейцев. Они открыли ему, в частности, тайну здешних горячих источников, которые оставались неизвестными американцам еще и двести лет спустя.

Старина озадаченно почесал репу.

— Его сын, тоже Франсиско, — сказал Сид, несколько насторожившись, — продолжал разъезжать туда-сюда по окрестностям, как это делали его дед и отец. Этот самый младший из мексиканских Кампоаморов разведал здесь серебро за много-много лет до того, как это сделали американцы — надеюсь, вы меня понимаете?

— Не совсем, — бестактно вставил здесь старина Эбенизер в ответ на этот вопрос, произнесенный с явно риторической интонацией. — Ну, разведал… что с того? Выгоду-то получили все равно те, кто сюда денежки вложил.

— Вот оно, коренное различие в мышлении Старого и Нового света! — воскликнул Сид, вынужденно реагируя на реплику непредсказуемого слушателя. — Для испанского конкистадора дворянское звание было всегда важнее денег, в то время как для американцев оно ровным счетом ничего не значит и, даже, кажется, запрещено конституцией. В те времена, о которых я говорю, штата Нью-Мексико не было и в помине; все эти места, — показал он широким жестом за окно, — были еще с полтора века владением испанской короны, со всеми их недрами и полезными ископаемыми, разведанными и нет. Таким образом, открытие месторождения было заслугой перед королем и, как правило, вознаграждалось титулом и благами.

— Ага! — сказал старина Эбенизер.

— Да-с, — сказал Сид, видя уже, что старина вполне успокоился, — но существовало и другое обстоятельство, еще более важное персонально для нашего героя. Дело в том, что все Кампоаморы, начиная со второго Франсиско, были креолами, то есть хотя и испанцами по крови, но уроженцами здешних земель; сколькими бы достоинствами они ни обладали, любой из них по закону был ниже самого дрянного человечишки, если только он родился в самой Испании. Таковы были гримасы колониализма, вдобавок освященные местной церковью — безусловно, неправедно и вопреки учению Господа нашего Иисуса Христа. (Тут Сид осенил себя крестным знамением.)

Поскольку из метрополии прибывали в основном мужчины, молодые креолки старались выйти за них, чтобы снова поднять свой статус; креолам же оставалось жениться на девушках с примесью местных кровей, отчего их статус от поколения к поколению неуклонно снижался. Вот какая перспектива грозила Франсиско Кампоамору! Теперь же, найдя серебро, то есть совершив подвиг, он мог рассчитывать на титул гранда, а может, даже encomendero — перспективы, какие и не снились большинству новоприбывших. Ясно, что радость его была весьма велика; и он стал терпеливо составлять карту месторождений.

Карта была уже почти составлена, когда грянул роковой 1680-й год. Кровавое восстание апачей охватило земли еще не существующего штата Нью-Мексико; сочувствуя своему бледнолицему брату и его семье, тейпанские индейцы посоветовали Франсиско переждать лихую годину на юге. Опасаясь превратностей предстоящего путешествия, Франсиско поместил карту и все свои записи в бочонок из-под вина — уж не знаю, было ли это амонтильядо или что еще, — и поехал с бочонком в сопровождении тейпанского касика на высокий берег Рио-Гранде.