Феликс Аксельруд - Испанский сон

Она вернулась на кухню. Он попросил передать курьеру пакет и принести ему чай в спальню. Когда она с чаем поднялась в спальню, он уже спал; он не услышал ее и дал ей возможность постоять рядышком и полюбоваться собой. Выходя из спальни, она решила, что больше не может ждать и что должна сделать свой выбор не сегодня, так завтра.

Как-то раз — это было после случая с Котиком — она задалась вопросом, много ли вообще потенциальных господ на земле. Она с удивлением заключила, что таковым мог бы быть чуть ли не каждый третий или четвертый. Значит, долголетней проблемы нет? Как бы не так… Ведь за определяющей приметой шел следующий — и весьма докучный — ряд чисто технических признаков. Есть ли, к примеру, условия для любви? Или — не обременен ли кандидат чем-нибудь, препятствующим раскрытию личности? Ведь таких обстоятельств могло быть полным-полно, начиная от косной морали и кончая бытовой каждодневной усталостью, оставляющей место разве что для скорого акта с женой. Да… непросто… если уж обычные люди подолгу ищут себе супруга — хотя их-то выбор настолько широк…

После этого она и продвинулась в технологии, занялась оптимизацией списка и в итоге нашла второго своего Господина. Список участвовал в этом, но первичен был случай. Нечто вело ее. Она уже не задумывалась, как это называть — судьба… промысл Божий… или Царство… После того, как Госпожа предложила помочь ей с хозяевами, в тот момент, когда пифия по имени Котик сказала слово, она перестала планировать путь. Это была, по сути дела, ее первая попытка полностью отдаться течению — она угадывала, что, как блудная овечка, будет обласкана и награждена. Она предвкушала это.

Конечно, в качестве владелицы оптимизированного списка она выглядела бы сама перед собой полной дурой, если бы понадеялась только на чей-то промысл и свою интуицию. Но с некоторых пор она боялась этого списка. Может быть, список был дьявольским изобретением; однажды она воспользовалась им, и это дорого ей обошлось. На этот раз, поколебавшись, она решила использовать старую формулу, ту самую, от 10 августа -5-го года, и старую же методику — ту самую, благодаря которой она нашла Господина Коку. Ведь с Кокой ей было хорошо, и это не кончилось трагедией — она просто тогда еще не умела вести себя с Госпожой…

Завершив свой ознакомительный визит в дом *овых на Большом Афанасьевском, она раскрыла старые, верные записные книжки. Она добросовестно обзвонила всю свою законсервированную агентуру — коллег, бывших сокурсников, всяких прочих, зачастую случайных людей, — имея целью вручную найти нужные ей данные Филиппа *ова, кандидата в виртуальную группу подопытных. Увы, прошло время — часть контактов оказалась утраченной; соответственно, часть элементов старой формулы осталась неизвестна. Восполнить из универсального списка? нет! прочь, сатана… Все, что она могла себе позволить до запретной черты — это подставить на место недостающих параметров их среднестатистические значения; сделав это, она подсчитала вероятность, с которой Филипп *ов попадал в виртуальную группу, и порадовалась: вероятность была высока. Вот тогда она приступила к молитве.

Итак, на ее стороне был не только промысл; но в любом случае, окончательный выбор принадлежал ей самой. И этот выбор был близок. Поднявшись по лестнице и безмолвно застыв перед дверью, она слышала каждый тишайший звук, доносящийся изнутри — как испытуемый *ов ел мадаленку, как пил кофе, как допил и поставил чашку на блюдце, как поставил поднос на прикроватную тумбочку. Она уловила воздушный шелест постельного белья, слабый шорох внутренностей атласного ложа, а потом — звук поцелуя легкого и нежного, поцелуя одними губами. Она опустилась на колени и приникла глазом к замочной скважине, созданной, как и все в этом доме, для нее — широкой, горизонтальной, позволяющей видеть все, что ей было нужно.

— Знаешь, — шепнула Ана, — мы не одни сейчас дома.

— Да, я спускался.

— Общался с ней?

— О, да. Общался.

— Как она тебе?

Он пожал плечами. В следующий момент его рука появилась из-под одеяла и плавно опустилась на ее бедро… сжала его слегка… отпустила… поползла по нему выше, выше…

— Подожди… я не могу сейчас, мне нужно идти… мне нужно…

— Молчи.

Он привстал в постели и одним точным движением опрокинул Ану на одеяло. Она оказалась лежащей поперек кровати на животе. Она попыталась перевернуться.

— Но мы не одни… Мы не…

Он пригнулся к ее обращенной к нему голове и закрыл ей рот поцелуем. Затем он выпрямился, наложил обе руки на ее попку и сделал несколько плавных кругообразных движений. Его пальцы напряглись и сжались. Попка выгнулась навстречу его рукам. Но они уже двигались дальше, захватывали тонкий поясок и тянули его вниз, в то время как она поспешно, крупно дрожа, расстегивала пуговицы на юбке, потом на жакете, потом во всех остальных застегнутых местах. Она расстегивала все, что было застегнуто; и, не успевала она расстегнуть очередное, как его руки уже оказывались там и ласкали прежде скрытое, раздвигали, сжимали, гладили.