Феликс Аксельруд - Испанский сон

Но и Царевны касалось несчетное множество рук, губ, змеев; она уже и забыла, что некогда это было проблемой проблем. Подчинив тот Завет прежней Цели, она достигла Ее (не она была виновата в том, что случилось дальше); новый Завет был во всяком случае важнее старого, обветшавшего. В результате ускорения ее деятельности романы в группе стали развиваться быстрее — но, увы, недостаточно… Вслед за сном и успеваемостью подоспела еще одна, более тяжелая жертва — безопасность. Прежде, в начале программы, она подолгу организовывала приватные встречи, выжидала благоприятных возможностей, проверяла, не будет ли рядом кого, в сомнительных случаях предпочитала не рисковать… Это было несложно — она чувствовала больницу как собственное тело — но это было долго. Подопечные выписывались; кое-кто начинал звонить, предлагал встретиться в городе — это казалось заманчивым; на всякий случай она записывала телефоны, но с искренним сожалением отказывала — огромный расход времени не стоил того… Да, и Царь, и змей уже появились не только во снах, но и в ее картотеке. Да, она уже наяву, реально успевала добраться до заветного поединка… но этого было мало для сравнения сил сторон. Еще быстрее! — в ход пошел уровень подготовки свиданий, единственный остававшийся резерв. Неизбежный риск запланированной халтуры… И настал момент, когда ее засекли.

Никто не вмешался, чтобы отделить ее от партнера; никто не стал, как когда-то, писать заявления, что видел змея, покидающего ее рот; но слух пошел, не мог не пойти, и Ольга вызвала ее и, кривя губы, жестко сказала:

— Не тем ты занялась, девочка.

Она заплакала. Программа была под угрозой.

— Времени нет совсем. А так хочется иногда…

Ольга поморщилась.

— Глупая. Разве это те, что тебе нужны?

— Они мне не нужны. Только члены.

— Члены… — вздохнула Ольга.

Она с сомнением покачала головой. Марина, потупившись, пристыженно молчала. Ольга смягчилась; взгляд ее потеплел и выразил понимание.

— Ладно; разборчивость еще придет, какие твои годы. Хочешь члены — имей… но тогда два обязательных требования.

Она закурила.

— Это инструкция? — спросила Марина.

— Считай, что так. Устная. Во-первых, ты должна принять конкретный образ — создать имидж, как теперь говорят. Не очень-то хорошо блядовать с пациентами; но, поскольку не ты первая, не ты и последняя, а главное, поскольку ты хорошо работаешь, тебе это простят. Но блядство твое должно быть конкретно.

— Не совсем поняла. — На самом деле она поняла прекрасно, но ей хотелось, чтобы Ольга продолжала: во-первых, она знала, что Ольге приятно инструктировать, а во-вторых, ей и самой нравилось слушать Ольгу.

— Очень просто: блядь — она и есть блядь, у нее это на лбу написано. Это понятно… говорю, простят. Но если чей-то член сосет такая, как ты, девочка-отличница — это уже явление непонятное. А коллектив отторгает непонятных людей. Вывод: чтобы не иметь проблем, ты должна быть понятна коллективу.

— А говорят, в тихом омуте…

Ольга усмехнулась.

— Я уж позабочусь, чтоб сейчас так и сказали. Но ведь это можно использовать лишь один раз. Как невинность. Глупо играть девочку, раз уж тебя накрыли. Только раздражать будешь коллектив, восстановишь против себя.

— Поняла. Буду блядью, значит…

— Невнимательно слушаешь, — строго сказала Ольга. — Я еще не сказала, кем ты должна быть… точнее, выглядеть — кто ты на самом деле, вопрос другой. Я употребила слово «блядь» в собирательном смысле. Ты еще не можешь быть блядью; возраст не тот. Блядь — это… ну вот я, например. Я — блядь.

Марина удивилась.

— Ты так гордо об этом говоришь…

— А я не нахожу в этом ничего плохого. Блядь — это сознательно, в силу желания или обстоятельств сделавшая свой выбор женщина с определенным жизненным опытом. Это, если хочешь, жизненная философия. Не следует путать с проституткой.

Марина удивилась опять.

— Но в чем же отличие? Сама говоришь — в силу обстоятельств…

— Диалектика, — пояснила Ольга. — Причинность различна: проститутке не приходится выбирать, обстоятельства просто вынуждают ее поступать определенным образом. Блядь, наоборот, оценивает обстоятельства и осмысленно делает выбор.

Марина подивилась такому сопоставлению. То, что сказала Ольга, странным образом напомнило ей о проблеме, стоящей перед ней самой. Проститутка, которой не приходится выбирать… не похоже ли это на Царя слабого, вынужденного дожидаться обстоятельств… дожидаться, пока змей отползет… А Царь сильный — что же тогда? Глуповато…