Рю Мураками - 69. Все оттенки голубого (Sixty-Nine. Kagirinaki tomei ni chikai buru)

– Мы же пришли сюда, чтобы поговорить и убедить Ивасэ остаться с нами, – сказал Адама.

Возможно, слабое место выходцев из шахтерских поселков в том, что из-за взрывов на шахтах они ко всему относятся излишне серьезно.

Адама легонько постучал по оконному стеклу. Ивасэ выглядел удивленным, но широко улыбнулся.

– Я готов помогать, – сказал он, – распространять билеты, устанавливать оборудование в концертном зале, но не хочу, чтобы мое имя числилось среди организаторов. И дело не в вас. На вас я не в обиде.

Но письмо Ивасэ глубоко задело Адама. Возможно, он считал, что его вступление в нашу группу вызвало раздор между мной и Ивасэ. После сладостной встречи в церкви мы направились в «Бульвар», где договорились навестить Ивасэ и убедить его вернуться в «ИЯЯ».

– Знаешь, Ивасэ, я все-таки не понимаю, почему ты не хочешь участвовать в съемках. Ты же говоришь, что ничего не имеешь против меня и Кэна? Почему же ты хочешь уйти?

– Адама, ты не понимаешь, я НЕНАВИЖУ СЕБЯ!

Мы с Адама переглянулись. Юноша в семнадцать лет не должен заявлять: «Я ненавижу себя», если только он не пытается выпендриться перед старшеклассницами. Любому время от времени приходят в голову подобные мысли. И уж тем более такие мысли одолевают семнадцатилетнего провинциала, у которого нет ни денег, ни бабы. Это было вполне естественным, поскольку мы были близки к возрасту, когда нас рассортируют и разделят на разные категории, словно домашних животных. Но если ты произнес вслух недозволенные для произнесения слова, они омрачат всю твою последующую жизнь.

– Кэн-сан и Адама, общение с вами помогло мне лучше понять себя. Это для меня было полезно, но я не совсем понимаю то, что происходит сейчас. Я не могу толком объяснить, но все это стало казаться мне смешным, не знаю почему.

– ЯСНО, – сказал я.

Я понял Ивасэ, но если что-то и является правильным и вполне понятным, это вовсе не означает, что тебя воодушевляет такой расклад. Я не хотел больше ничего слышать.

– Кстати, Кэн-сан, я слышал от приятеля, который учится в индустриальном училище, что ты собираешься привлечь к церемонии открытия фестиваля Нагаяма Миэ. Он сообщил мне, что главарь банды из их училища, влюбленный в Нагаяма, рыщет повсюду в поисках тебя, намереваясь избить до полусмерти. Может быть, тебе лучше отказаться от ее участия, – произнес Ивасэ при прощании. При этом он напомнил, что бандит из индустриального училища возглавляет Клуб кэндо.

Возвращаясь по дороге вдоль реки, мы с Адама почти не разговаривали. Все-таки Ивасэ -

говенный парень, а такие люди живут за счет того, что высасывают энергию у других. При этом шуток они не понимают.

– Не поддавайся, Адама, – сказал я, когда мы возвращались домой. – Кажется, как-то ты сказал, что тебе нравится эта сумка, – сказал я и протянул ему свою оранжевую наплечную сумку, на которой крупными латинскими буквами было написано мое имя – KEN. – Если хочешь, мы можем поменяться.

Адама посмотрел на меня и покачал головой. Он прикинул, что тот, у кого будет сумка с моим именем, рискует стать жертвой нападения тренера по кэндо.

Это случилось, когда мы подошли к кафе «Бульвар».

Внезапно мы оказались окруженными шестью старшеклассниками с бамбуковыми мечами в руках.

Шестеро парней с бамбуковыми мечами окружили меня и Адама. Они все были в помятых школьных фуражках со значками ИНДУСТРИАЛЬНОГО УЧИЛИЩА. Бамбуковые мечи мрачно поблескивали. Адама побледнел.

– Ты и есть Ядзаки из Северной школы? – спросил меня крупный парень с низким лбом и прыщавым лицом.

У меня задрожали ноги при мысли о том, что в любой момент бамбуковые мечи могут опуститься на мою голову, и я утвердительно кивнул. Чтобы сдержать дрожь, я глубоко втянул воздух носом и попытался успокоиться. Если бы они почувствовали, насколько я испуган, это только подзадорило бы их, и мне было бы еще труднее им противостоять.

Адама вырос в шахтерском поселке в окружении самых крутых парней и выглядел довольно сильным. Почему у нас, организаторов представления, не имелось рядом парочки крепких ребят в качестве телохранителей? Но уже было поздно.

В средней школе я иногда участвовал в драках, но это были невинные стычки между детьми. Бамбуковые мечи, велосипедные цепи или ножи существовали для меня только в ДЕТСКИХ КОМИКСАХ.

– Так ты и есть Ядзаки? – угрожающе прорычал Прыщавый.

– Я самый. Вы, наверное, из индустриального училища? Я предвидел, что с вами встречусь. Может, зайдем в кафе и там поговорим?