Владимир Козлов - Домой

Я подошел к бывшему летнему театру. По распоряжению мэра его отремонтировали и по праздникам стали проводить бесплатные концерты. На сцене стояли колонки «Marshall», настраивались музыканты – «мой» проект, «Бастилия». Поначалу начальник департамента культуры сопротивлялась – почему, мол, «импортное» название? Я объяснил, что дело не в названии, а в том, чтобы была правильная музыка и нравилась народу. «Людям нужны зрелища, – сказал я. – Хлеб у них уже более или менее есть. Люди должны понимать, что не только в столице, а и в нашем городе могут появляться артисты всероссийского уровня.» Аргумент подействовал.

Я поднялся по лестнице, зашел на сцену через заднюю дверь. Оля – в длинной юбке, почти до земли, в потертой дерматиновой куртке, стриженная «под ноль», пила из бутылки коньяк.

– Ну, как настроение? – спросил я.

– Зачем задавать такие…

Я стоял за кулисами, наблюдал за реакцией народа. Народу нравилось. Или ему было все равно. По крайней мере, его не ломала такая гремучая смесь: Оля пела блатняк голосом Натальи Ветлицкой, в панковской аранжировке:

Люди слушали, пританцовывая, попивая пиво, вгрызаясь в шашлыки и сахарную вату. Несколько упитых мужиков и баб посбрасывали куртки и начали плясать. Пинский и два его зама наблюдали издалека, стоя у своих «мерсов» в окружении охранников. Пинский кивал головой – как будто ему тоже нравилось.

Место: Дома

Дата: 20/11/2006

Время: 18:44

Музыка: нет/мелодия из к/ф «Бумер» (рингтон)/нет

Офис Захара обставлен новой безликой мебелью. Захар сидит за массивным, почти пустым столом, в большом черном кожаном кресле. Перпендикулярно его столу стоит еще один, длинный. Захар располнел, облысел, надел очки в тонкой металлической оправе. Они нелепо смотрятся на его роже – красной, с поломанным носом и шрамами на лбу и подбородке.

– У тебя что – сейчас легальный бизнес? – спрашиваю я. – Офис в центре города…

– Иди ты на хуй с такими вопросами. Ты по делу пришел?

– По делу.

– Вот и не еби вола, а расскажи конкретно, что и как.

– Не выделывайся. Мы ж с тобой когда‑то делали дела…

– Делали. Но мелкие. И вообще, это было давно и неправда. – Захар улыбается, растягивая толстые губы.

– А что в Польшу я вместо тебя поехал, потому что паспорт твой был не готов, это ты помнишь?

– Это помню. Наебали меня бывшие комсомольцы. Связи у них там, хуе – мое… Паспорт сделали, а печать на фотографии поставить забыли. Я его приношу на фирму – визу ставить, а они говорят, типа, еб твою мать, что это у тебя за паспорт? Я – назад, к этим ебланам, а они – ой, извини, хуйня вышла. Но, типа, все это можно поправить, только времени нужно неделю. А то человек, с которым у них там контакт, в отпуск ушел… Вот я и не поехал… Хотел потом один рвануть, найти вас, сесть на хвост… Но не вышло, меня на полгода закрыли… Ладно, помянем пацанов?..

Он поворачивается вместе с креслом, достает из «стенки» начатую бутылку «Мартеля» и не очень чистые хрустальные рюмки, наливает.

– Ну, не чокаясь…

Мы выпиваем. Начинает звонить мобильник Захара. Мелодия из «Бумера». Он берет его со стола – дорогой смартфон «Nokia».

– Але… Да, сейчас спускаюсь… – Он кладет телефон на стол, глядит на меня. – Короче, спустишься со мной. Не в падлу, не могу тебя оставить в кабинете – тут есть кое‑что…

– Ты что, вообще? Я что, здесь буду рыться без тебя?

– Ну а хуй тебя знает… Пошли, это быстро.

Мы встаем, выходим из офиса. Захар замыкает дверь на ключ, спускается на первый этаж. Я прусь за ним. Мы проходим коридор, останавливаемся у двери на заднее крыльцо.

– Подожди здесь, – говорит Захар.

Он открывает дверь. В проеме мелькают инвалид без ноги, на костылях и несколько детей – оборванцев. Захар захлопывает дверь. Мне не слышно, о чем он с ними говорит. Я прислоняюсь к стене, рассматриваю коридор. Его тускло освещает лампочка под потолком, без абажура. У стены стоят, один на другом, старые письменные столы с оторванными дверями, без ящиков. Захар возвращается, захлопывает дверь.

– Это что – твой бизнес? – спрашиваю я.

– В том числе. Всем приходится заниматься. На чем‑то одном сейчас не проживешь. А с этими у меня здесь только финансы. Есть места, само собой, где шрамы им подмазывают, выдают детей, все прочее, а здесь – одни финансы. Я давно понял – финансы нельзя никому доверять. Даже своим, типа, людям. Наебут при…