Бенджамин Саэнс - Я пел прошлой ночью для монстра

Боже, если Лиззи завелась, то ее уже не остановишь.

Я решил не лезть в эту дискуссию. Прикол в том, что если ты немногословен, люди считают тебя повзрослевшим. Они выдумывают о тебе то, чего нет.

Затем Лиззи обхватила голову руками.

— Прости, я не хотела этого говорить.

Она каждый раз извиняется после того, как говорит что-то, во что действительно верит. Ей тоже необходим договор. Запрет на извинения. Почему она так боится ранить чувства Шарки? Шарки на все положить. И если этот парень поливает тебя дерьмом, то зачем оставаться в долгу? Но это я так думаю.

Тихо сидевший все это время Рафаэль, взглянул на Шарки и повторил вопрос Адама:

— Почему ты злишься?

Проигнорировав его вопрос, Шарки заявил:

— Ты тоже часто ругаешься, Рафаэль.

— Наверное, это так.

Глядя на Адама Шарки тыкнул в Рафаэля пальцем.

— Почему ты не свяжешь его своим долбанным договором?

Я изучал лицо Рафаэля и видел, что он не прочь подискутировать об этом с Шарки. Он решал, стоит это делать или нет. Затем улыбнулся. Рафаэль много улыбался. Мне кажется, Адаму иногда хочется заключить с ним договор и запретить улыбаться, потому что иной раз он, улыбаясь, говорит наипечальнейшие вещи. Такое ощущение, что улыбка для него что-то навроде прочищения горла перед тем, как что-то сказать.

— Понимаешь, Шарки, бывает, я ругаюсь матом, когда в этом нет необходимости. Я произношу матерные слова так, словно они передают то, что я чувствую. Но это не так. Это лишь короткий путь.

— Короткий путь куда, блять?

— К выражению злости. Может быть, я обманываю сам себя, используя мат. Может быть, обманываю тебя. Может быть, люди вокруг меня заслуживают лучших слов.

— А я, значит, не уважаю нашу группу? Ты это хочешь сказать, Рафаэль?

— Я говорю не о тебе, Шарки. Я говорю о себе.

— А я думаю, ты обвиняешь меня в неуважении к группе из-за того, что я люблю материться.

Рафаэль пытался оставаться спокойным. Иногда он был само спокойствие, а иногда сильно возбуждался.

— Нет, — сказал он. — У меня свои проблемы, Шарки, которые достаточно тяжело разгребать. У тебя свои. — Он откинулся на спинку стула. — И если мне захочется тебя в чем-то обвинить, то я выражусь прямо, а не фигурально.

И тут Шарки сорвался.

— Все слышали?! — почти заорал он. — «Фигурально»! Да что это нахуй за слово такое?

Он вел себя так, словно Рафаэль его только что матом обложил. И некоторое время он никак не мог угомониться. Мы все прекрасно знали Шарки, поэтому просто ждали, когда он выскажется и успокоится. Когда он умолк, Адам встал со своего стула и подошел к доске. Это означало, что он сейчас займется серьезным анализированием. Наверху доски он написал наши имена, затем обошел группу и спросил каждого, что, по его мнению, происходит на этом обсуждении.

Я сразу разволновался.

Адам таким специфическим образом заставляет нас остановиться и расфокусировать внимание. Это теория Рафаэля. Рафаэль наблюдает за Адамом. Можно сказать, изучает его. А может, учится у него. Я это заметил. В общем, Адам спросил:

— Что здесь, по-вашему, сейчас происходит? Что важного вы вынесли для себя?

Ему ответила Мэгги:

— Мне сложно довериться группе, когда в ней все злятся. — Она скрестила руки на груди.

Мэгги красивая, всегда носит длинные сережки. Она часто нервничает. Особенно, когда кто-нибудь злится. Мой брат бы ей точно не понравился.

Адам спросил ее, злится ли она вместе со всеми.

— Да, — сказала она.

— На кого ты злишься?

— На тебя.

— Хорошо. Почему ты злишься на меня?

— Потому что ты позволяешь Шарки быть в группе главным.

— А Шарки здесь главный?

Его вопрос повис в воздухе.

Шейла стянула волосы в тугой хвост, посмотрела на Адама и сказала:

— Главный здесь ты.

— Нет, это не так, — возразил он.

— Я бы не согласился. Все-таки управляешь тут ты, — заметил Рафаэль.

— Управляю кем?

— Тебе, блять, платят, — снова не выдержал Шарки. — Разве тебе платят не за то, чтобы ты тут всеми управлял?

Адам написал на доске вопрос: «КТО ТУТ ВСЕМИ УПРАВЛЯЕТ?»

Затем перечислил наши имена:

АДАМ

ШАРКИ

ШЕЙЛА

РАФАЭЛЬ

ЛИЗЗИ

ЗАК

МАРК

КЕЛЛИ

МЭГГИ

Мы все уставились на доску. На лице у Рафаэля играла широченная улыбка.

— Что ж, — произнес он, — думается мне, что если Шарки управляет этой группой, то только потому, что мы позволяем ему это. — И он рассмеялся. Взглянув на Мэгги, он спросил: — Могу я тебе кое-что сказать, Мэгги? — Так положено в группе. Если хочешь что-то кому-то сказать, сначала спроси у него разрешения. Конечно же, мы не всегда следуем этому правилу. Мэгги кивнула. — Если тебе кажется, что Шарки управляет группой, то, может, тебе есть что ему сказать?