Вадим - ЗАБЫТОЕ И ПРОЙДЕННОЕ МИМО (короткие рассказы и микроновеллы)

Старший и средний братья одинаково хмуро покачали головами.

- Ну Вань, ты даешь... - первым нарушил молчание, понятное дело, старший. Он вылил болотную воду из сапога и покрутил головой.

- Что - "даешь"? - взвился Иван. - На себя посмотри! Ты с какого раза попал?

- Ваня, - мягко усмехнулся Николай-царевич, оглаживая бороду, - во-первых, попал я, куда и метил. Во-вторых - я в кого попал? Правильно - в боярышню. Аккуратно, в глаз, как белку. Даже шубу ей не попортил, воротник чистым остался. Отец доволен будет.

- Ха! Доволен, конечно, - в разговор вступил средний брат Михаил, - еще бы! После того как мы тебе помогли всю родню перестрелять. Их там человек с двадцать по двору бегало туда-сюда, а орали так, что аж в Ямской слободе слышно было. Если бы ты отцу одну шубу принес, а то вывалил перед ним целую телегу - тут тебе и сапоги сафьянные, и порты шелковые, и сабель дамасских два пуда... У старого глаза так и разгорелись.

- Ладно, ладно, - отмахнулся Николай, - не скромничай. Твоя купчиха, чай, не меньше принесла. Одних цепочек да браслетов на себе таскала с пол-чугунка, ровно идолище какое. И-эх, а здорово ты ее все-таки!

Он повернулся к Ивану и продолжил, возбужденно хлопнув себя руками по бокам:

- Только она вышла на балкон почаевничать - а тут Мишка с луком. "Жениться, - кричит, - хочу!". Она рот и раззявила, кулема, из-за ставни дубовой выглянула. А Мишка стрельнул - и прямо в лоб залепил. Она так и кувыркнулась по лесенке-то. За ней нянька выбегает, визжит что-то - и ее сковырнул. Смех! И ведь стрелял-то зажмурившись, а не осрамился!

Михаил-царевич тоже усмехнулся - солидно, по-мужски. Покивал согласно.

- Да что там цепочки с браслетами... Теперь лабазы-то все с рухлядью мягкой - наши. Правда, стрелы я там и оставил - да и чего жалеть, коль охраны много, а добра еще больше?

- Но ты, Ванька, удружил, - снова укоризненно сказал старший и аккуратно снял жабу со стрелы. Подкинул на широкой ладони.

- Однако, тяжелая какая. Добрых четыре фунта будет.

- Дай сюда! - Иван схватил жабу, расправил болтающиеся лапы и зачем-то заглянул в пасть.

- Чего ты там найти хочешь? Али в суп ее? - засмеялся Михаил, аккуратно увязывая парчовые шубы в тяжелую гроздь.

- Чего ни найду - все мое! - отрезал Иван, копаясь в жабе ножом. И вдруг радостно подпрыгнул. - Ай да я!

В его окровавленных пальцах что-то блеснуло.

- Что там, а? - наклонились к Ивану братья. Младший сунул им прямо под нос грязную ладонь. На ней лежала большая зубная коронка чистого золота.

- Ишь ты! - хмыкнул Николай. - Видать, царевна лягушиная. Все как у людей.

Он глянул на садящееся в болото солнце и засуетился.

- Ну, ребята, айда домой! Успеть бы засветло...

Чапаев снял сапог, размотал портянку и осторожно потрогал ногой воду.

- Холодная, ч-черт! - передернулся он.

- Давай-давай, - хладнокровно сказал Петька, перезаряжая винтовку. - Плыви уже.

- Зачем? - посмотрел на него Василий Иванович. - Осень на дворе, между прочим. Может так, по берегу пробежимся? До леса недалеко.

- Иваныч, ты зря весь год закалялся, что ли? - поднял бровь Петька. Он крутнул барабан нагана и с треском защелкнул его.

- Ты посмотри на эту воду! - фыркнул Чапаев, рассматривая угрюмые свинцовые волны.

Петька посмотрел и пожал плечами.

- Урал. Осень. Ты же не думал, что плыть будет легко.

- Почему я вообще должен плыть? - возмутился Чапаев, обреченно снимая бурку.

- Потому что белые уже близко, - пояснил Петька, - кстати, а вот и первый.

Он небрежно прицелился и очень задумчиво выстрелил. Раздался короткий вопль, и чье-то тело покатилось к воде с крутого обрыва, ломая кусты тальника.

- Садист, - прокомментировал Чапаев, который в это время стаскивал второй сапог. Петька пригляделся. Потом подошел к телу и перевернул его на спину.

- Да, - констатировал он, - ошибочка вышла. Этот был из наших обозников.

Василий Иванович длинно сплюнул и сел на песок.

- Не поплыву, - сказал он решительно, и глянув в лицо Петьке, быстро заговорил:

- Это што ж такое получается? Дела наши хорошо - и белых жмем по всем фронтам, и эскадрон целехонек... а я плыви? Што потом скажут? Сбежал Чапаев? Бросил своих?

- Не скажут, - отозвался Петька, - о, а вот теперь точно, белые...

Он секунду поколебался, потом достал из кобуры наган и выстрелил. Чапаев ойкнул и посмотрел на левую руку. По рукаву белой рубахи расплывалось багровое пятно.

- Ну и сука же ты, Исаев, - с чувством сказал он, прижимая руку к груди, - стрелять-то зачем было надо?