Валерий Сегаль: Первый вторник после первого понедельника

Лифт остановился, бесшумно отворились двери, и один из молодых людей поклонился и вежливым жестом предложил Х. выйти из кабины первым. Они очутились в строгом, почти мрачном коридоре со скамейками перед множеством обитых черной кожей дверей. Коридор был пуст. Один из молодых людей — тот, что все время поправлял свою прическу — безукоризненно вежливым жестом предложил Х. сесть на скамейку возле ближайшей от лифта двери, а сам без стука вошел в эту дверь. Другой молодой человек — тот, что с дипломатом — сел рядом с Х. и, предупредительно улыбаясь, попросил Х. ждать и не волноваться.

Х. почему-то нервничал, хотя сам не понимал — почему. Ведь его привезли в уважаемое государственное учреждение, а он очень благополучный и лояльный гражданин. Вероятно требуется его помощь, а может быть ему хотят даже предложить государственную должность. Все же Х. почему-то казалось, что это не совсем так. А тогда как? Может быть органам стало известно о нелояльности Джонса, и Х. должен дать соответствующие показания? Что ж, он готов. Но вдруг тогда поинтересуются, почему он сам не приходил, чтобы поставить органы в известность о преступном мышлении Джонса. Но ведь он не понимал, что Джонс преступно мыслит; он наивно полагал, что Джонс пользуется гарантированной всем гражданам свободой слова. Х. расстроился: выходило, что он не понимает, где кончается свобода слова, и начинается преступление. Впрочем, что за чушь ему лезет в голову! Х. совсем запутался в своих мыслях, вконец расстроился и почувствовал облегчение, когда молодой человек с безукоризненной прической вышел из кабинета и пригласил Х. зайти. Подобное же облегчение Х. нередко испытывал во время визитов к зубному врачу. Порой его подолгу беспокоил какой-нибудь зуб, а он все не решался обратиться к дантисту, рисуя в своем воображении всяческие ужасные картины. Затем он наконец решался и приходил в дантисткий офис, и долго сидел в коридоре, и мучился от страха, ожидая своей очереди. А потом он входил в кабинет, и все страхи почему-то оставались позади.

Нечто подобное происходило и сейчас.

Х. вошел в кабинет, а молодые люди остались в коридоре. Х. оглядел кабинет. За большим столом, заваленным деловыми бумагами, сидел добродушный лысый человек в больших роговых очках; рядом, на специальном столике, стоял компьютер, и Х. не мог видеть — включен он или нет; в углу работал телевизор: шел репортаж о ходе Выборов. Х. невольно испытал некоторое облегчение: эта лысина взамен безукоризненной прически, этот работающий телевизор придавали обстановке какую-то обыденность, и Х. почувствовал себя спокойнее.

— Быть может, это утро не слишком доброе для вас, господин Х., но все же — с добрым утром! — вежливо произнес лысый.

— Здравствуйте, — ответил Х. и тут же с энтузиазмом спросил: — Как проходят Выборы, разрешите полюбопытствовать?

— Выборы? — удивился лысый, но тут же спохватился. — Ах, да! Выборы проходят весьма и весьма успешно. Только что передали, что за первый час проголосовали на четыре процента больше избирателей, чем за такой же период шесть лет назад. Пока Президент лидирует с небольшим перевесом.

— Интересно! — с воодушевлением сказал Х., попеременно поглядывая то на лысого, то на экран.

— Да, конечно, — согласился несколько удивленный лысый.

— А у меня к вам, собственно, всего несколько вопросов.

— Пожалуйста, к вашим услугам, — сказал Х., несколько затуманиваясь.

Лысый взглянул на свой компьютер, понажимал какие-то клавиши и внезапно спросил:

— Господин Х., известно ли вам, за что вы арестованы?

Х. ответил не сразу. Разумеется, он не очень удивился; он уже был готов к этому, но все же расстроился.

— Нет, — произнес, наконец, Х. — Я даже не знал, что я арестован. Вероятно, это какое-то недоразумение.

— Возможно, — серьезно сказал лысый и отпечатал что-то на компьютере. Затем он вновь перевел взгляд на Х. Пожалуй, в его глазах можно было прочесть сочувствие арестованному.

— Если я арестован, — нерешительно произнес Х., — то я бы хотел, чтобы меня допрашивали в присутствии моего адвоката… Или…

Он и сам не знал, что он хотел добавить в качестве альтернативы.

— Разумеется вас будут допрашивать в присутствии вашего адвоката, господин Х., — заверил лысый. — Но я вовсе не следователь, и допрашивать вас не собираюсь. Я даже не имею на это права. Я всего лишь скромный сотрудник отдела статистики, и в мои обязанности входит задать вам несколько вопросов, на которые вы даже не обязаны отвечать.