Хантер Томпсон - Страх и отвращение в Лас-Вегасе

Кислота по своему воздействию — довольно сложное вещество, тогда как мескалин чрезвычайно прост и прямолинеен. Однако при подобных сценах разница между ними представляла интерес лишь с научной точки зрения. На этой конференции просто не было других позывов, кроме как притуплять сознание: Красными, Дурью, Бухлом, потому что вся программа была, вне всякого сомнения, составлена людьми, пребывавшими в Секональном ступоре с 1964 года.

Здесь было больше тысячи высокопоставленных легавых, убеждавших друг друга, что «мы обязаны разобраться с наркокультурой», но они понятия не имели, с чего начинать. Они даже не могли вычислить, откуда у этой проклятой проблемы ноги растут. В предбаннике ходили слухи, что за этим стоит Мафия. Или, возможно, «Битлз». Кто-то из слушателей спросил Блумквиста, что он думает по поводу «странного поведения» Маргарет Мид в последнее время, и можно ли его объяснить привыканием к марихуане.

— Даже не знаю, что и сказать, — ответил Блумквист. — Но если Маргарет Мид в ее возрасте курит марихуану… то это полный улет.

Аудитория зашлась в громовом хохоте.

Мой адвокат наклонился и шепнул мне на ухо, что он сваливает. «Я буду внизу, в казино, — сказал он. — Я знаю до фига гораздо лучших способов транжирить свое время, чем слушать эту хуйню». Он поднялся, выбил на пол пепельницу о ножку стула и стал пробираться к входной двери.

Расстояние между рядами не соответствовало его комплекции и не было рассчитано, что кто-нибудь сорвется с места. Люди пытались дать ему пройти, но двинуться было некуда.

— Смотри под ноги! — закричали какие-то хмыри, которым адвокат отдавил конечности.

— Пошли на хуй! — рявкнул он.

— Сам иди туда же! — заорал еще один. Но адвокат уже почти выбрался. «Мне надо выйти отсюда! — завопил он. — Мне здесь не место!»

— Скатертью дорога, — раздался голос.

Он остановился, оглянулся, но, решив, что лучше не связываться, продолжил движение. К тому времени, как он оказался у выхода, весь задний ряд возмущенно бурлил. Даже Блумквист, стоявший далеко впереди на сцене, почувствовал что-то неладное. Он перестал говорить и начал нервно вглядываться туда, откуда доносился шум. Наверное, он полагал, что там разгорается драка — возможно, какой-то конфликт на расовой почве, в который лучше не вмешиваться.

Я поднялся и тоже направился к двери. Лучшего момента сбежать и представить себе было трудно. «Извините, я чувствую, что меня тошнит», — сказал я первой ноге, на которую наступил. Нога тут же отдернулась, и я повторял, как мантру: «Извините, меня тошнит… извините, тошнит… прошу прощения, да, тошнит…».

На этот раз проход расчистился как по волшебству. Никакого протеста. Меня даже проталкивали вперед. Они боялись, что я проблююсь, и никто этого не хотел — по крайней мере, чтобы я проблевался на них. Я добрался до выхода за сорок пять секунд.

Мой адвокат сидел внизу в баре, разговаривая со спортивного вида копом лет под сорок, на пластиковой карточке которого было написано, что он — Окружной. Прокурор откуда-то из Джорджии. «Сам я обожаю виски, — говорил легавый. — Там, откуда я приехал, у нас нет больших проблем с наркотиками».

— Будут, — заметил мой адвокат. — Однажды ночью ты проснешься и обнаружишь, что какой-то джанки вдребезги разносит твою спальню.

— Не! — убежденно сказал человек из Джорджии. — Только не в моих краях.

Я присоединился к ним и заказал большой стакан рома со льдом.

— А, ты ведь тоже один из этих Калифорнийских парней, — повернулся он ко мне. — Твой приятель рассказывал мне о торчках.

— Они повсюду, — сказал я.. — Никто не чувствует себя в безопасности, И уж, конечно, черт возьми, не на Юге. Они любят теплый климат.;

— Они работают парами, — вставил мой адвокат. — Иногда собираются в банды. Они заберутся в твою спальню и приставят тебе к груди длинный охотничий нож, — он важно кивнул. — Они могут даже заняться грудью твоей жены, а потом всадят ей нож в горло.

— Во имя Христа, — всплеснул руками южанин. — Что за чертовщина творится с этой страной?

— Ты даже не поверишь этому, — гнул свое адвокат. — В Лос-Анджелесе все вышло из-под контроля. Сначала были наркотики, теперь колдовство.

— Колдовство? Черт, не может быть!

— А ты почитай газеты, — посоветовал я, — Мужик, ты даже не знаешь, что такое настоящая беда, пока не столкнешься лицом к лицу со сворой этих наркоманов, помешанных на человеческих жертвоприношениях!

— Не! — сказал он. — Это все научная фантастика!