Хантер Томпсон - Страх и отвращение в Лас-Вегасе

В наши дни служба в полиции абсолютно не означает, что ты не можешь «Быть с Этим». И эта конференция привлекла некоторых настоящих павлинов. Но мой собственный костюм — ФБРовские очки за сорок долларов и ПэтБуновская хлопчатобумажная спортивная куртка — вполне подходил для представителя прессы; потому что на любого городского хипстера приходится до двадцати бычар, прошедших подготовку в качестве помощников больных тренеров в штате Миссисипи.

Здесь находились персонажи, заставлявшие моего адвоката изрядно нервничать. Как и большинство жителей Калифорнии; он был изрядно шокирован, увидев своими глазами провинциальных жлобов. Здесь собрались полицейские сливки со всей Средней Америки… и, о Боже, они выглядели и разговаривали, как банда пьяных фермеров-свиноводов!

Я попытался утешить его:

— В действительности они прекрасные люди. Тебе надо только познакомиться с ними поближе.

Он улыбнулся:

— Познакомиться поближе? Ты что, шутишь? Старый, да они из меня всю кровь высосали, мать их за ногу!

— Не произноси здесь это слово, — сказал я. — Ты можешь их возбудить.

Он кивнул.

— Ты прав. Я видел этих подонков в «Беспечном Ездоке», но не верил, что они существуют на самом деле. Совеем не так я себе их представлял. Не ожидал, что их целые сотни!

Мой адвокат был облачен в двубортный голубой костюм в узкую полоску, гораздо более стильный прикид, нежели мой… но он все равно чувствовал себя не в своей тарелке. Потому что быть стильно одетым в этой толпе означало, что ты — секретный агент, а мой адвокат зарабатывал себе на хлеб, имея дело с людьми, слишком болезненно реагирующими на эту тусовку.

— Да это, блядь, кошмар какой-то! — продолжал он вор чать. — Я внедрился на эту чертову конференцию Свиней, но в этом городе как пить дать найдется какой-нибудь маньячный травяной барыга, который узнает меня и пустит слух, что я развлекаюсь здесь в компании тысячи легавых!

У нас на пиджаках были бирки с именами. Их принесли со 100-долларовой регистрационной платой. На моей значилось, что я — «частный детектив из Лос-Анджелеса», и это было правдой, если пораскинуть мозгами; а вот моему адвокату достался титул «Эксперта по Анализу Криминального Оборота Наркотиков». Что тоже было правдой, если пораскинуть мозгами.

Но всем было наплевать, кто есть кто, и почему. Секьюрити были слишком распущенны, чтобы предаться решительной паранойе. Но мы все же стремались, потому что всучили на входе фальшивый чек для оплаты нашей двойной регистрационной платы. Этот чек, в свою очередь, подсунул моему адвокату один из его клиентов из криминального мира сутенеров-торговцев наркотиками… и он стоически его принял, зная на. основе; своего большого жизненного опыта, что такие чеки абсолютно никуда не годятся.

Первая сессия — приветственные речи — продолжалась большую часть дня. Мы терпеливо высидели первые два часа, но с самого начала было ясно, что мы не собираемся ничему Учиться, не говоря уже о том, что было бы безумием пытаться кого-то Учить. Достаточно того, что мы просто сидели там, закинувшись мескалином, и час за часом внимали несносному бреду… Что, естественно, не было сопряжено и с малейшим риском. Эти бедные ублюдки не могли отличить мескалин от макарон.

Я подозреваю, что мы могли бы провернуть все дело под кислотой… если бы только не все эти люди — в этом шалмане были лица и тела совершенно невыносимые, если ты закинулся веществом. Вид 344-фунтового шефа полиции из Вако, штат Техас, начавшего без стеснения лапать свою 290-фунтовую жену (или что там за кобыла с ним была), когда выключили свет для просмотра учебного фильма о траве, едва можно было стерпеть под мескалином — по большей части чувственно-внешним наркотиком, преувеличивающим реальность, вместо того чтобы изменять ее, — но с обкислоченной головой вид двух распоясавшихся, фантастически жирных человеческих существ, облизывающих друг друга, пока тысяча легавых вокруг смотрит кино об «опасностях марихуаны», эмоционально неприемлем. Мозг бы отверг его: спинной попытался бы не реагировать на сигналы, поступающие от лобовых долей… а головной, между тем, предпринял бы отчаянную попытку представить разные интерпретации этой сцены, прежде чем отправить их назад спинному, с риском физического вмешательства.