Джеймс Джонс - Отныне и вовек

Чарли Чан, продолжая ломать руки, заплакал. Слезы у него катились ручьем.

— Сицас вэпэсники плибегай. Такая была день замечательный. Вся бизнеса лопнула. Сицас они бал заклывай.

— Техасец, это за нами, — с глупым смешком сказал Тербер. — Пошли. Я знаю одно место.

Он рывком отодрал то, что оставалось от штанины, скинул с ноги лохмотья, и в следующую секунду они со Старком уже пробивались локтями сквозь все прибывавшую толпу. Убегая от тревожных свистков, они мчались к Ривер-стрит, и Тербер хохотал во всю глотку.

— А Роза-то, Роза! — задыхался от смеха Старк. — Она в тебя втюрилась, зуб даю! В следующий раз приходи туда в скафандре, а то она до дому не дотерпит, изнасилует тебя прямо в баре.

— Знаю. Я к ним больше не ходок, — ржал Тербер. — Давай за мной, нам сюда.

Все еще заливаясь глупым радостным хохотом, он свернул налево в узкий проход между домами. Именно здесь они с Пруитом разговаривали в их последнюю встречу перед тем, как пошли пить в бар через дорогу. Воспоминание мелькнуло и исчезло, он продолжал нестись дальше.

— Сюда они первым делом полезут, — сказал Старк.

— Не волнуйся, будет полный порядок. Ты не отставай. Я знаю, куда тебя веду.

Пробежав еще немного вперед, он крикнул: «Сюда!» — и снова повернул налево, в глубь двора по дорожке, ведущей обратно. Они пролетели мимо черного хода «Алого бубона». Потом Тербер опять взял влево, перемахнул через кучу шлака, подбежал к задней стене какого-то дома и полез наверх по пожарной лестнице. Старк карабкался за ним. Они слышали, как снизу сквозь шум улицы пробиваются истошные свистки, и, пригнувшись, перебегали с крыши на крышу, пока наконец Тербер не остановился.

— Сейчас соображу, — сказал он. — Кажется, здесь. Да, здесь. — Дотянувшись через три фута темной пропасти до окна соседнего дома, он забарабанил в стекло. Никто не отозвался, и он нетерпеливо забарабанил снова.

Отсюда, с высоты четвертого этажа, им были видны крыши Гонолулу, уступами спускающиеся от Беретаниа-стрит к порту у подножья Нууану. Там внизу, за торчащей, как указательный палец, башней маяка Алоха, по искрящейся в ярком солнце темно-синей воде уходил в открытое море пароход. Большой туристский пароход. Похоже, «Лорелея».

Оба застыли в невольном изумлении. А пароход, продолжая бесшумно скользить, уплывал от них неумолимо и безвозвратно, как день рождения, как детство. Его нос уже скрылся за высоким зданием какого-то банка. Они не отрываясь следили, как пароход фут за футом уползает за банк, и вот наконец он целиком исчез из виду.

— Ну так что? — отрывисто сказал Старк. — Идем мы в это твое место или не идем?

Тербер резко повернулся и со злым удивлением посмотрел на него, будто не знал, что он здесь. Будто Старк неожиданно откуда-то выскочил и с разбегу наткнулся на него. Секунду он зло глядел широко открытыми глазами, потом молча отвернулся и снова забарабанил в окно.

— Кто там? — спросил женский голос.

— Герта, впусти нас, — засмеялся Тербер. — За нами вэпэшники гонятся.

Женщина открыла окно:

— Да кто это?

— Я, Милт. Окна надо мыть, тогда бы не спрашивала. Не стой на дороге.

Он шагнул с парапета крыши на подоконник и боком протиснулся в окно. Старк в последний раз глянул вниз на опустевшую синюю бухту и полез за Тербером.

Спрыгнув с подоконника, они оказались в длинном коридоре, упиравшемся в большую, закрытую на засов железную дверь. Женщине было на вид лет сорок пять — пятьдесят. Высокая, с узким лицом. Красивое вечернее платье, под горлом приколот букетик гардений.

— Миссис Кипфер! — Старк был поражен. — Чтоб я сдох!

— Мейлон Старк, вы?! Этого-то я знаю. — Миссис Кипфер, нахмурившись, посмотрела на Тербера. — Но вы! И с черного хода. Не ожидала!

Тербер оглушительно расхохотался:

— Почему же, Герта! Сержант Старк нынче герой дня и мой спаситель. Если бы не он и не его резвый ум, твой верный слуга, возможно, истекал бы сейчас кровью. А может быть — кто знает? — лежал бы бездыханным трупом в каком-нибудь вонючем гонолульском дворе вроде того, через который мы скрылись от железной руки Закона и примчались в твой Храм заблудших душ просить убежища.

— Насколько я вижу, ты и так истекаешь кровью. — Она шагнула к Терберу и со строгим видом опытной медсестры неодобрительно осмотрела его разбитый рот. — Боже мой, Милт! Тебе же выбили два зуба. Какой кошмар! Наверняка опять ввязался в какую-нибудь глупую драку. И ради чего? Только чтобы развлечься. Ты когда-нибудь повзрослеешь?