Бенедикт Спиноза - Этика

Идеи идей испытываемых впечатлений следуют в Боге таким же образом и относятся к Богу таким же образом, как и сами идеи испытываемых впечатлений: это доказывается таким же способом, как и положение 30 этой части. Но идеи испытываемых телом впечатлений находятся в человеческой душе (по пол. 12 этой части), т. е. (по королл. пол. 11 этой части) в Боге, поскольку он составляет сущность человеческой души.

Итак, идеи этих идей будут в Боге, поскольку он имеет познание или идею человеческой души, т. е. (по пол. 21 этой части) в самой человеческой душе, которая поэтому воспринимает не только испытываемые телом впечатления, но и идею их, – что и требовалось доказать.

Душа познает саму себя лишь постольку, поскольку она воспринимает идеи испытываемых телом впечатлений.

Идея или познание души (по пол. 20 этой части) . таким же образом следует в Боге и таким же образом относится к Богу, как и идея или познание тела. Но так как (по пол. 19 этой части) человеческая душа не познает самого человеческого тела, т. е. (по королл. пол. II этой части) так как познание человеческого тела не относится к Богу, поскольку он составляет природу человеческой души, то и познание души также не относится к Богу, поскольку он составляет сущность человеческой души; и поэтому (по королл пол. II этой части) душа человеческая в этом смысле не познает саму себя. Затем идеи впечатлений, которым подвергается тело, заключают в себе природу самого человеческого тела (по пол. 16 этой части), т. е. (по пол. 12 этой части) они согласны с природой души. Посему познание этих идей необходимо заключает в себе познание души. Но (по пред. пол.) познание этих идей находится в самой человеческой душе. Следовательно, человеческая душа лишь до этой степени знает себя, – что и требовалось доказать.

Человеческая душа не заключает в себе полного знания частей, составляющих человеческое тело.

Части, составляющие человеческое тело, принадлежат к сущности самого тела лишь настолько, насколько они сообщают друг другу свои движения каким-либо определенным образом (см. опр. после королл. леммы 8), а не насколько они могут рассматриваться как индивидуумы без отношения к человеческому телу. Ибо части человеческого тела (по пост. 1) суть весьма сложные индивидуумы, составные части которых (по лемме 4) могут выделяться из человеческого тела, нисколько не изменяя его природы и формы, и могут сообщать свои движения (см. акс. 2 после леммы 3) другим телам другим образом. Поэтому (по пол. 3 этой части) идея или знание каждой части находится в Боге, и притом (по пол. 9 этой части) поскольку он рассматривается испытывающим действие другой идеи отдельной вещи, а эта отдельная вещь по порядку природы предшествует самой части (по пол. 7 этой части). То же самое нужно сказать и о каждой части индивидуума, составляющего человеческое тело. Поэтому знание каждой части, составляющей человеческое тело, находится в Боге, поскольку он испытывает действие многих идей вещей, а не поскольку он имеет только идею человеческого тела, т. е. (по пол. 13 этой части) идею, которая составляет природу человеческой души. И потому (по королл. пол. этой части) человеческая душа не заключает в себе полного познания частей, составляющих человеческое тело, – что и требовалось доказать.

Идея какого бы то ни было испытанного человеческим телом впечатления не содержит в себе полного познания внешнего тела.

Мы показали (см. пол. 16 этой части), что идея испытанного человеческим телом впечатления заключает в себе природу внешнего тела постольку, поскольку внешнее тело определяет известным образом само человеческое тело. А так как внешнее тело есть индивидуум, который не относится к человеческому телу, то идея или познание его находится в Боге (по пол. 9 этой части), поскольку он рассматривается испытавшим действие идеи другой вещи, каковая идея по природе (по пол. 7 этой части) предшествует самому внешнему телу. Поэтому в Боге нет полного знания внешнего тела, поскольку он имеет идею испытанного человеческим телом впечатления; другими словами, идея испытанного человеческим телом впечатления не заключает в себе полного познания внешнего тела, – что и требовалось доказать.