Лао Шэ - Сказители

Баоцин был похож на специалиста по национальной гимнастике «тайцзицюань», который не торопясь, без спешки, спокойно дожидался своего момента. Когда речь зашла о жизни женщин и холостяков, он ласковым голосом спросил:

– Братец, а почему ты не женишься? Почему такой талантливый, такой способный человек не обзаведется семьей? Мне всегда это казалось странным. Не нашелся еще подходящий человек?

Сяо Лю почувствовал себя неловко. Его худое тонкое лицо вдруг стало застенчивым, как у школьника младших классов. Он деланно улыбнулся, стремясь скрыть свою нерешительность.

– Куда торопиться, я еще молодой. Все свое время я трачу на сказы. Вы это знаете. – Он поколебался, потом подумал и сказал: – К тому же в нынешние времена содержать семью, прокормить ее не так-то легко. Кто знает, что может случиться завтра?

– Было бы хорошо найти жену, которая умеет зарабатывать. Двое зарабатывают деньги, строят семью. Это, кстати, и модно теперь, – заметил чистосердечно Баоцин.

Лицо Сяо Лю покраснело еще больше. Он не знал, куда деваться, и тоскливо смотрел на Баоцина, размышляя о том, какая добрая душа у этого человека. И большой мастер, и рассуждает как друг, почти как родной отец. Можно ли с ним поделиться тем, что на душе? Рассказать, как ему тоскливо одному и что он любит Циньчжу. Семейство Тан было готово отдать ему Циньчжу, и он знал почему. Если бы они стали парой, Циньчжу и он должны были бы всегда вместе работать на подмостках. Тут у него не было никаких возражений. Однако Сяо Лю хотелось, чтобы Циньчжу принадлежала только ему. Он знал ее грехи. Жениться и не владеть ею целиком было ему противно до тошноты. Женитьба вызывала еще большее беспокойство по следующим обстоятельствам.

Здоровьем Сяо Лю не отличался, а Циньчжу, наоборот, была и здорова, и никогда не испытывала полного удовлетворения. Чтобы стать хорошим мужем, предстояло окончательно подорвать свое здоровье. Но тогда невозможно было бы выступать. Он страдал бессонницей, по ночам ворочался с боку на бок, бесконечно обдумывал всю ситуацию и все равно не знал, как лучше поступить и с кем посоветоваться. Сейчас он тупо и вопросительно смотрел на доброе лицо Баоцина.

Сяо Лю произнес было:

– Добрый старший брат, если... – и вдруг остановился. Баоцин не любил Циньчжу. Можно ли не называть ее имени?

– Если что? – спросил Баоцин. – Не скрывай от меня. Мы ведь друзья.

– Мои отношения с Циньчжу, – Сяо Лю внезапно проговорился. Он стал что-то показывать на руках, пытаясь объяснить. – Я с ней, ну, вы это знаете.

Баоцин тер ладонью лоб и думал, что лучше разрушить семь храмов, чем одну свадьбу. И потому сказал:

– Это прекрасная новость. Поздравляю, поздравляю! Так почему же ты еще не женился?

Сяо Лю высказал все, что наболело у него на душе. А Баоцин так ничего и не придумал. Он лишь сказал:

– Братец, я хочу тебя спросить, как, ты считаешь, я к тебе отношусь? Я не обижал тебя...

– Конечно, нет! – ни на секунду не задумываясь, ответил Сяо Лю с жаром. – О чем тут говорить? У вас доброе сердце, вы щедры. В этом никто не может с вами сравниться.

– Спасибо. Но если ты женишься на Циньчжу, тебе навсегда придется быть с семьей Тан, и ты меня забудешь, так ведь?

– Что вы! – Сяо Лю даже испугался. – Я никогда не забуду ваше доброе отношение ко мне. Вы должны знать, старший брат, что я никогда не верил всяким плохим словам о вас. Вы были со мной искренни, и я вам всегда буду верен. Можете не сомневаться, я не тот человек, у которого семь пятниц на неделе.

– Хорошо, я тебе верю, – сказал Баоцин. – Я надеюсь, что ты с Циньчжу всю жизнь будешь счастлив. Я надеюсь также, что ты и впредь будешь мне как родной. Ты же знаешь, что я всегда любил тебя. Я всегда думал о том, как было бы хорошо, если бы мы с тобой перед небом и землей смогли дать обет братской дружбы. – Он громко расхохотался. – Сяо Лю,- как насчет того, чтобы мы стали побратимами?

Сяо Лю широко раскрыл глаза. Он смотрел на Баоцина, и на его лице смешались испуг, радость и волнение. Он засмеялся:

– Вы известный актер, а я на второстепенных ролях. Как же я могу считать вас своим названым братом? Я не смею.

– Не говори так, – сказал Баоцин повелительным тоном. – Мы с тобой побратаемся. Император и небо наверху, будем вовеки братьями.

Распростившись с Сяо Лю, Баоцин по-прежнему испытывал какую-то неуверенность. Возможно, он уже выиграл один раунд, но до окончательной побед!»! было еще далеко. Он, конечно, мог держать в руках Сяо Лю, но не был в этом полностью уверен. Циньчжу и ее мать – вот кто являются его истинными противниками. Если они примут твердое решение, то смогут вертеть Сяо Лю, как захотят. Сколько же у актера горестных забот!