Светлана Куликова - Рояль в горах

Много ли было в жизни Аллы вкусных мгновений?

Страстной любви она не знала – вышла за первого, кто сделал предложение. Получилось удачно, но… пресно. Дочь родилась так тяжело, что о других детях даже думать не хотелось. Вот и тряслась над единственным ребёнком, а в благодарность получила расчетливую подлость… Всего два по-настоящему счастливых события вспомнила Алла: день, когда муж принёс ордер на квартиру, и день, когда она вышла на пенсию. Расставаясь с тесной комнатушкой в коммуналке и – через тридцать лет – с душным кабинетом в архиве, она чувствовала себя птицей, вылетающей из клетки на волю…

Вспомнив позабытый вкус свободы, Алла внесла изменения в сценарий своего развода с жизнью. Какая разница, где будут выпиты заветные таблетки? Так ли уж важно, в какой конкретно день она ляжет рядом с мужем на Востряковском кладбище?.. Зато, прежде чем попасть в ад, она побывает в раю.

На срочную продажу квартиры, покупку круиза и сборы ушло всего несколько дней. Оставшиеся до вылета сутки Алла Витальевна провела в дорогом отеле…

Катин голос в мобильнике наполнился паникой.

– Нет, ну ты всё-таки сумасшедшая! Ребёнок всего месяц как из тюрьмы вышел, его поддержать надо.

– Ребёнку под тридцать, пора научиться самому о себе заботится.

– Дети всегда остаются детьми… Ты что и, правда, в Италии? Перезвони мне немедленно, надо поговорить, и больше не шути так глупо насчет квартиры.

Короткие гудки запищали в ухо. Вихрь противоречивых чувств заметался внутри, растворяя былую решимость… Вдруг лайнер издал короткий низкий гудок. Словно кто-то сильный и уверенный добродушно рявкнул на Аллу Витальевну:

– Не дрейфь, старушка! Тебя ждёт каюта «люкс» и место за капитанским столом. Роскошные бассейны и кинотеатры, профессиональные музыканты и повара, вышколенные стюарды и аниматоры – к твоим услугам! Сто шестнадцать дней ты будешь комфортабельно жить и весело проводить время, не подсчитывая расходы и не упрекая себя за расточительство. Ты увидишь Испанию и Бразилию, Аргентину и Уругвай, Австралию и Новую Зеландию, Намибию и Сенегал, Португалию и Францию… Разве не этого ты желала в далёком советском детстве, даже перед самой собой стыдясь легкомысленной буржуазной мечты?..

Едва слышный «бульк» был ему ответом. Таксист проводил мобильник взглядом, пожал плечами и подхватил чемоданы пожилой синьоры, одетой дорого, стильно, но с лицом женщины бедной и несчастливой. Ох, уж эти загадочные русские…

У трапа Аллу Витальевну встретили улыбающиеся стюарды в белоснежных форменных одеждах. Она протянула документы, ещё раз с восхищением оглядела внушительную махину лайнера. И вспомнила как, изучив рекламный буклет от одной глянцевой корки до другой, позвонила своему любезному доктору узнать, что означает Costa Deliziosa. Доктор не удивился, не спросил: с чего она решила, будто он знает итальянский, просто сразу ответил:

– Восхитительный берег. Где вы это услышали?

– Да так… в рекламе, – уклонилась от ответа Алла.

– Как спите? Дать вам ещё таблеток?

– Спасибо большое! С таблетками сплю прекрасно, но пока ещё не все израсходовала.

– Я очень рад, – доктор действительно радовался, ведь это был единственный в его практике случай, когда от бессонницы помогала смесь мела с сахаром. – Тогда давайте встретимся без повода. В парке завтра ярмарка…

Алла от встречи отказалась и вскоре уехала, не прощаясь, туда, где ждал её белоснежный «Восхитительный Берег», острым носом устремлённый в сверкающую синеву моря…

Доводилось ли вам бывать в сибирском городке Прокопьевске? Нет? Вот и я там не бывала. Но в Прокопьевске живёт мой друг – писатель Анатолий Ярмолюк. Был он когда-то и оперативником, и журналистом, и церковным звонарём, и… много кем был Анатолий, прежде чем начал писать рассказы. По этим рассказам легко представить себе город Прокопьевск: космический холод зимой, африканский зной летом; под землёй уголь, над землёй вороны, между ними люди, веселые и грустные, добрые и не очень… Словом, разные, как в любом другом городе, не только Прокопьевске. И, может быть, в тех, других городах даже есть такие же люди, как писатель Ярмолюк, который непрестанно кого-нибудь спасает.

В студеные зимние дни, например, Ярмолюк спасает ворон. Замерзшие птицы, случается, во сне теряют сознание и падают на землю. Анатолий рано утром выходит на улицу, подбирает их, отогревает за пазухой и отпускает обратно на волю. Вороны улетают, но потом снова замерзают и падают, а писатель их опять поднимает и пристраивает себе под тулуп погреться – и так, пока на улице не потеплеет. Хорошо, что вороны не все поголовно до упаду мёрзнут. За зиму штуки три-пять, не больше. У них, как уверяет Ярмолюк, внутри имеется некий природный механизм для сохранения тепла. Человеку с морозом труднее сладить. Окажешься в сибирской степи наедине с лютой стужей – всё, верная смерть…