Светлана Куликова - Рояль в горах

– Мой друг Фредерик, композитор! – дама произносит слова благоговейно, словно представляет гостям великого святого. – Уверена, музыку Шопена когда-нибудь будет слушать весь мир… К сожалению, у него слабые лёгкие. Мы приехали сюда укрепить его здоровье чистым горным воздухом. Кто бы мог подумать, что осень окажется такой ненастной…

– Она абсолютно нормальная! – Каталина чуть не плачет, умоляя отца смягчиться. – Я же видела: одевается как все женщины. И дети у неё славные… Что нам за дело до её отношений с молодым господином? Может быть, и нет между ними никакой греховной связи. Может, она заботиться о своём больном друге как мать… Нельзя отказывать им в пище!

– Только попробуй ослушаться! Проповедь падре была строгой, и он запретил всем – слышишь меня? всем! – фермерам продавать этим безбожникам свой товар, и я не продам. Они уедут, а нам здесь жить. Не хочу, чтобы соседи и семья твоего жениха отвернулись от нас… Вчера святой отец видел, как она расхаживала по монастырю, переодетая в мужчину и с папиросой в зубах! Кроме того, поговаривают, болезнь её любовника заразна… Всё, разговор окончен! Ни за какие деньги не продам даже крошки со стола, и ты больше никогда не будешь с ними видиться!

Дубовая дверь гулко захлопывается за Пьетро, словно ставит в споре точку.

…Звуки музыки Каталина слышит ещё на подходе к монастырю.

Девушка опускает на тропу тайком собранную корзину с едой (немного мяса и хлеба удалось стащить с кухни, когда вышла мать) и прислушивается. Нежная мелодия звучит негромко, но отчётливо, тревожа юное сердце. Каталина подхватывает ношу и прибавляет шаг…

Она стоит под окном, прижимаясь спиной к холодной каменной стене, не в силах шевельнуться. Душа Каталины волнуется, божественная музыка поднимает её вверх, несёт над горами, над тучами – к солнцу, согревает и переполняет счастьем…

– Милая, ты совершенно вымокла! Так можно простудиться. Пойдём скорее в дом!

Каталина открывает глаза.

Перед ней стоит француженка в мужских кожаных штанах, куртке с поясом и широкополой шляпе, с которой капает вода; высокие сапоги доверху покрывает мокрая грязь. Усталое лицо мадам бледно.

– Я обошла три фермы и только на самой дальней согласились продать нам продукты. Что случилось с крестьянами? Чем мы их прогневали, не понимаю…

Они входят в дом, музыка умолкает.

…Огонь в камине бросает тревожный отсвет на лица. Господин Фредерик дремлет в кресле под тёплым пледом. Мадам Аврора задумчиво курит, стряхивая пепел в бронзовую тарелку.

– Говоришь, им не нравится, как мы живём… Ах, Каталина, я не бросаю вызов, нет, просто уверена: женщина тоже имеет право на счастливую жизнь и никто – ни родители, ни церковь, ни государство – не смеют отнимать у неё это право. Посмотри, как трудно ходить по горам в длинной юбке. Подол намокает, цепляется за колючки… Мужчинам в их одежде проще. Почему бы и нам не носить такую же?..

– Падре говорит, господь не благословляет женщину штаны надевать, это безнравственно.

– Господу важна наша душа и неважно, во что облачено тело.

– Вы очень смелая…

– Нет. Просто не было другого выхода. Во Франции женщин не пускают в театр на самые дешёвые места – в партер… Я тогда была очень бедна, но жить не могла без искусства. Пришлось переступить через мнение общества. Я надела мужское платье и пришла в оперу! О, сколько было возмущения! Сколько грязи полилось на моё имя! Но если бы я обращала на сплетни внимание, мне пришлось бы жить в клетке из предрассудков…

– Это правда, что вам… у вас… вы хотите, чтобы вас называли Жорж?

– Жорж Санд – мой псевдоним… Не понимаешь? Так я подписываю свои книги. Во Франции издатели не любят иметь дело с авторами-женщинами. Потому и в литературе я была вынуждена взять мужское имя… Ты умеешь читать, Каталина?

– Нет, но хочу научиться. Только не получится. Весной меня выдадут замуж.

– Ты его любишь?

– Не знаю. Видела один раз… Родители так решили. Они смогут расширить виноградник, если мы поженимся.

– Никто не имеет права навязать другому человеку свою волю. Ты красивая, умная, чуткая девушка. Осталось только ощутить себя свободной…

Ещё до рассвета, невзирая на нескончаемый дождь, Пьетро уходит на виноградник. Он не догадывается, что строптивая девчонка каждый день бегает в монастырь. А мать попустительствует единственной дочери, жалеет её. Ведь в скором времени девочке предстоит нести тяготы супружеской жизни в чужом доме…