Григорий Калюжко - Наследники тайн

Вспомнилось, что Христофор Колумб отправлялся в плавание, чтобы открыть короткий путь в Индию. Открыл, как позже оказалось, Америку, которую, как некоторые сегодня считают, лучше бы не открывал. Бывает и проще ситуация. Как в сказке: пошел сын Иван охранять сад, а встретил там чудо-жар-птицу. Что-то похожее произошло и с автором планируемого издания. Намерения найти подробности из жизни Степана привели робко шагавшего краеведа к открытию тайных страниц личной судьбы ранее видных, а ныне неизвестных горожан, к серьезным размышлениям о человеческих пороках и достоинствах.

Очень хотелось ему полнее открыть завесу над тайной древнего города, поделиться ею с такими же неравнодушными коллегами и товарищами. Однако оказалось, что всякий человек больше верит вымышленному, чем тому, что выдается за быль. Часто такая позиция более безопасная. Грешная наша действительность не раз обжигала крылья доверчивым и простодушным людям. Посему те, которые ожглись на молоке, дуют на воду. Лучшей реакцией на сообщение Ильи была милая, ничего не обещавшая улыбка. У иных непроизвольно возникали нервные гримасы или движения рук и жесты, имевшие вполне понятное обозначение.

В первой своей книге Илья Руднев будто из «забытого далека» высветил и четко проявил многие фамилии активных молодых горожан. За каждым именем человеческая судьба. Пожалуй, каждый достоин, чтобы о нем рассказали чуть больше. Многие личные истории выпали из памяти местного сообщества. О ком-то стало известно чуть больше, о других еще предстояло узнать. Неожиданный и малодостоверный рассказ пенсионерки Эмиры, извлеченные ею «скелеты из семейных кладовых» побудили нашего исследователя срочно приступить к поискам новых сведений о судьбе братьев Александра и Степана. Прежде предстояло развеять собственные сомнения в существовании, ранее не упоминаемого в краеведческих и исторических публикациях и литературе, большевика Александра Ступина. Хотелось глубже познать другие стороны местной истории.

В поле зрения, на слуху у молодых активистов города Туманова и одноименного района в шестидесятых и семидесятых годах остался сравнительно известным только один из братьев – Степан Николаевич. Он работал в райкоме партии, был кавалером ордена Ленина и других наград. Его часто приглашали на встречи с молодежью, как активного участника установления Советской власти, как первого организатора уездного комсомола. В 1970 году его похоронили по статусу почетного гражданина города. Периодически сменяемые районные руководители в местную историю и традиции глубоко не вникали. Отработав положенное, они покидали район. Жизнь ставила новые задачи, воспитательные и патриотические ориентиры смещались. Со временем о Степане уже не помнили, могила поросла быльем. Старшего из братьев – Александра – забыли напрочь еще до войны, как будто его и не было.

Из архивов Товарищества Романовской льняной мануфактуры найдено очень немного. В списках рабочих и служащих 1915 года числились две женщины с одинаковой фамилией. Анна с одним взрослым членом семьи и Настасья Ивановна с двумя взрослыми и двумя детьми. Квартировались семьи Ступиных в домах разных хозяев правобережья.

Собранный архивный материал постепенно выстраивался и хронологически, и в смысловом порядке. Выяснилось, что Саша Ступин родился в 1886 году в деревне Мартыновской Тотемского уезда (Тарногский район) Вологодской губернии. Сын крестьянина бедняка. Отец и дед были великороссами. В своей автобиографии также сообщал, что при его шестилетнем возрасте (в 1892 году) отца осудили на двадцать лет каторжных работ. А в 1902 году отец попал в плен к японцам на острове Сахалин. Сегодня известно, что тогда на острове руками российских каторжан велась добыча угля.

С малолетства Шурка в рваной одежонке, наученный матерью, был обречен попрошайничать, просить милостыню и краюшку хлеба у чужих людей. У матери Анны было тогда трое детей. В надежде избавиться от нужды в 1901 году семья переехала в Романов-Богородск. Анна Ступина и пятнадцатилетний Саша поступили на фабрику «Торольма» (Товарищество Романовской льняной мануфактуры) Классена и ко. Шурик самостоятельно научился читать и писать. Со временем юный прядильщик стал принимать участие в подпольном кружке, нелегальных маевках и митингах. В 1912 году был участником протеста рабочих против Ленских расстрелов, трехнедельной забастовки. Ему поручали распространять среди рабочих легальную большевистскую газету «Звезда», которая организовала сбор денег среди рабочих на создание газеты «Правда». В связи с этим, как и многие ткачи-активисты, был рассчитан с фабрики. Два с половиной месяца отсидел в тюрьме и на четыре месяца жандармским управлением был препровожден в административную ссылку в село Молитовку Нижегородской губернии. Там, оказывается, также была льнопрядильная фабрика, которую в народе прозвали «Дунькина фабрика», поскольку на ней трудились в основном женщины. Через три месяца он ее покинул. Работал позже в Костроме, а «за удар помощника директора был уволен». Затем перебрался в Рыбное, где до 1914 года работал грузчиком в порту.