Ирвин Шоу - Вершина холма

Вспомнив, что вчера он пропустил обед, Майкл начал есть с удвоенным аппетитом. Калли с нескрываемой завистью посмотрел на него и заказал очередную чашку черного кофе.

– В случае твоей гибели, – смаковал тему Калли, – горожане искренне сожалели бы об этом, но они сказали бы так: «Сукин сын сам напросился» – и через пару дней забыли бы о тебе. Но если разобьется местный парень, они линчуют Джерри Уильямса. А я буду держать веревку. Теперь-то, надеюсь, ты бросишь все эти самоубийственные забавы?

– Смотря что подвернется, – ответил Майкл.

– Когда-нибудь, – серьезно произнес Калли, – твоему везению придет конец.

– Толпа будет ликовать.

– Нет, не будет, – сказал Калли. – Я, например, ликовать не буду, и большинство горожан тоже. Не знаю, известно ли тебе об этом, но ты пришелся им по душе. Если отбросить этот чертов «порше», ты носа не задираешь, и все восхищены тем, как ты ставишь Хеггенера на ноги. Все, кроме разве что докторов. – Он усмехнулся.

– И кроме мадам Хеггенер, – добавил Майкл.

– О…

– Кстати, о ней – сия привилегия мне надоела, – сказал Майкл. – Ищи новую жертву.

– Ну, – сказал Калли, – ты продержался дольше других. У нас есть сильная группа, заниматься с ней одно удовольствие. Могу передать ее тебе.

Майкл покачал головой:

– Спасибо, но я не создан для того, чтобы работать горнолыжным инструктором, теперь я это понял. Ухожу в отставку. Куртку верну на неделе.

– В этом нет никакой срочности. Ты уезжаешь?

– Только на два дня. Я должен убедиться в том, что не обманываюсь и Хеггенеру действительно стало лучше. И я ни в коем случае не хочу получать деньги за то, что катаюсь с ним.

Он не сказал, что у него имелись весьма благородные причины – например, сознание того, что он спасает достойного человека от отчаяния и смерти, а также иные – в частности, желание доказать неправоту Евы, – по которым ни одно место на земле не притягивало его в это солнечное утро сильнее, чем Грин-Холлоу.

– Однако, Дейв, – сказал он, – если ты будешь перегружен и тебе потребуется помощь на пару дней, можешь на меня рассчитывать.

– Спасибо, – сказал Калли. – Учту. Да, у меня новость – Норма собирается родить третьего.

– Поздравляю, – отозвался Майкл.

– Поздравишь, когда я наскребу денег на то, чтобы послать его в колледж, – сказал Калли, но Майкл видел, что Дэвид рад предстоящему событию.

– На этот раз мы хотим девочку. Мать Нормы говорит, что с девочками хлопот больше, зато они делают атмосферу в доме более душевной. Раз уж мы заговорили о Норме… – Он помедлил, отхлебнул кофе, и Майкл догадался, что Дэвид коснулся трудной для него темы. – Я и до женитьбы не верил сплетням насчет тебя и Нормы; наверное, мне стоило объясниться с тобой раньше, но я не решался. Я знал, что у вас с ней ничего не было. Она до свадьбы оставалась девушкой.

На лице Дэвида промелькнула смущенная улыбка, словно он сознался в давнишней юношеской проделке, сошедшей ему с рук.

– Ты сказал об этом Элсуортам?

– Нет. – Калли снова улыбнулся. – Я не хотел компрометировать жену в глазах ее родных.

Майкл рассмеялся:

– Дейв, я благодарен тебе за то, что ты помог мне в то время, когда меня не слишком трудно было выгнать из города.

– Чепуха, – грубовато сказал Калли. – Я нанял грамотного инструктора. За это мне и платят. А теперь убирайся отсюда. Не могу смотреть на такого едока, как ты.

Он снова заказал кофе, и Майкл, улыбаясь, вышел на улицу.

Утром следующего дня ровно в девять он подъехал к дому Хеггенера. Майкл заметил, что ворота гаража были распахнуты. Там стоял «форд» Хеггенера, а место «мерседеса» пустовало. Лая тоже не было слышно, и Майкл решил, что собаку увезли. Тепло одетый Хеггенер уже ждал его. Для поездки в город он сменил тирольскую шляпу на черную фетровую. Пока Майкл нес чемоданчик Хеггенера к «порше», австриец сказал:

– Сегодня у нас больничный день. Бруно всю ночь кашлял, и Ева повезла его в Берлингтон. Она не доверяет местным ветеринарам, а там, по слухам, появился замечательный собачий доктор. Американской ассоциации врачей следовало бы ежегодно премировать ее за безграничную веру в медицину.

Он снисходительно улыбнулся, словно болезненная мнительность Евы была всего лишь маленькой очаровательной странностью ее характера. Если Хеггенер и знал о том, что произошло между Евой и Майклом два дня назад, он ничем этого не выдавал.

«Порше» с легкостью пожирал мили шоссе. Хеггенер признался, что любит быструю езду, и Майкл вел автомобиль со скоростью восемьдесят пять миль в час, постоянно поглядывая в зеркало заднего обзора, не догоняет ли их полиция.