Рабиндранат Тагор - Стихотворения. Рассказы. Гора

Тагор непроизвольно прошел этот исторический путь рождения картины-миниатюры в кратчайший срок и по-своему, отнюдь не думая о подобной аналогии. И множество его произведений оставались построенными в своей основе на линейных ритмах. В этом, как и по общему характеру, по духу своей живописи в целом, Тагор всегда оставался сыном своей страны. И хотя для поверхностного взгляда многие его произведения кажутся навеянными какими-то западными произведениями, по своей сути они, безусловно, индийские, — новаторские, но сохраняющие основные национальные качества.

Этого не хватало большинству художников Бенгальского Возрождения. Тщательно изучая старое искусство, его детальные приемы построения композиции и отдельных фигур, многие старые условности и сюжеты, они попадали в плен буквы отживших законов искусства, а не духа их, который надо было воплотить в новые современные формы. Они не стали подлинными новаторами, не смогли должным образом поднять национальное своеобразие на высшую ступень, оставались ограниченными традицией, а не владели ею. Они превратили свое творчество в ремесленничество, оставались скованными в приемах своей живописи, не смогли вдохновиться основными принципами и лучшими достижениями старого искусства. Исключения были редки.

Тагор не изучал специально традиции индийского искусства, но, оставаясь в душе индийцем, сумел свободно воплотить некоторые основные черты и качества родного искусства, хотя и не профессиональным языком, но выразительно.

Он считал, что надо не подражать внешним условностям традиции, но воспринять ее дух, и он мог это сделать, будучи совершенно свободен от оков старого индийского искусства. Он признавал в живописи «бесконечную свободу» выражения и смелый эксперимент. В 1937 году Тагор писал одному из своих корреспондентов, что он с безжалостным произволом вторгался в самодовольный и застойный мир индийского искусства, производя в нем смятение.

Свои наиболее удачные акварели Тагор создал главным образом в первое трехлетие живописного творчества — 1928–1930 годы. После этого он стал больше работать с натуры, набрасывал пейзажи, но поэтичность и сила выражения стали у него ослабевать, картины становились банальными, хотя появилась большая уверенность кисти.

В 1926 году Тагор путешествовал по Европе, побывав в Италии, Франции, Германии и Англии. Он познакомился там со многими художниками и видел множество картин.

Глубокий интерес Тагора к изобразительному творчеству и понимание его большого значения для всестороннего развития человека заставили его открыть в 1920 году школу искусств в Шантиникетоне («Обители мира»). Его интересовало искусство всех стран. Так, в Японии, например, заехав в Иокогаму для ознакомления с одной частной коллекцией японской и китайской живописи, он так заинтересовался ею, что вместо намеченных двух дней, задержался в Иокогаме для изучения этой коллекции на три месяца!

Естественно, что поэт не мог не обращать внимания и на современное ему западное искусство, как в Европе, так и в США.

И, глядя на некоторые картины Тагора, нельзя отделаться от мысли, что он знал это искусство. Различные искусствоведы ищут влияния на живопись Тагора то немецких экспрессионистов, то П. Клея и норвежца Э. Мункха, то М. Эрнста, Дали, Модильяни или Э. Нольде, называют и других известных художников Запада. Но едва ли Тагор хорошо знал произведения всех этих художников. Уже сам факт такого большого числа «влиявших» на него художников вызывает сомнение. Фактически невозможно установить действительное сходство у Тагора с каким-либо художником Запада или Востока, в том числе и Индии. И лучшим доказательством служит правильное понимание самих картин поэта. В них всегда виден самобытный творческий подход и собственное решение любой темы. Даже в самых незначительных рисунках Тагор проявлял яркое своеобразие. Более того: глубокое проникновение в сущность искусства Тагора показывает, насколько крепко он был связан в своем творчестве с родной почвой. А к современному ему европейскому модернизму он относился отрицательно, называя его бессодержательным. Это вспоминает и член-корреспондент Академии Наук СССР профессор А. А. Сидоров, выступавший на открытии московской выставки Тагора.

О ритме мы уже упоминали. Чувство ритма было воспитано у Тагора с детства. Его поэзия, вокальная музыка, его живопись — все проникнуто ритмом. Свои картины он считал стихосложениями в линиях. И ритмическое мастерство в поэзии помогло Тагору в живописи, как и его музыкальное творчество. Ритм он считал одним из важнейших свойств искусств и их общей основой, превращающей инертный материал в живое творение. Это, по его словам, творческая сила, не зависящая всецело от художника. Он был убежден, что ритм придает реальный смысл даже тому, что само по себе не имеет никакого значения, или совершенно бессвязному явлению. Так, аморфная толпа, вдруг начавшая танцевать, превращается ритмом в единство.