* * *
Промолвило солнце, услышав хулу и проклятья:
«Скажите, что делать, чтоб всем угодить без изъятья».
«Покинь небеса, — посоветовал бог не без желчи, —
И дело себе подыщи по возможности мельче».
* * *
Как веко и глаз неразлучны друг с другом,
Сплелись воедино работа с досугом.
* * *
Хочешь все поменять, но напрасны старания:
Остается все точно таким же, как ранее.
Если горести все уничтожишь ты — вскорости
Обратятся недавние радости в горести.
* * *
Смерть угрожает: «Сына я похищу».
Вор угрожает: «Твой карман очищу».
«Честь отберу», — грозит подлец отпетый.
Но кто отнимет радость у поэта?
* * *
Дождем иссеченный, жасмин простонал: «Погибаю!
Стрелою сразила меня чья-то злоба слепая».
Весь мир орошает дождя животворная влага,
Но кой для кого обращается в худо и благо.
* * *
«Не ты ли, — спросил я однажды судьбину, —
Толкаешь меня так безжалостно в спину?»
Она прохрипела с усмешкою злою:
«Тебя погоняет твое же былое».
* * *
Земля говорила: «Весь день, дотемна,
Я взорам людским представала одна.
А ночью, когда я исчезла, во мраке
Зажглись мироздания яркие знаки».
* * *
Земля — чаровница. Она уверяла сначала:
«Любовь нас обоих на веки веков повенчала».
Когда же итоги я стал подбивать понемногу,
Сказала она: «Не пора ли, мой милый, в дорогу?»
* * *
Вселенная так рассуждала: «Поверьте,
О счастье и горе, рожденье и смерти
Всегда я толкую правдиво, понятно,
Но вы понимаете суть их превратно».
* * *
С началом запальчиво спорил конец.
«Я всякому делу, — кричал он, — венец!»
«Да, верно, — начало ему отвечало, —
Однако я все начинаю сначала».
* * *
Ночь целовала уста уходящего дня
И повторяла: «Я смерть, но не бойся меня.
Ниспосылая опять и опять возрожденья,
Буду тебя обновлять, о дряхлеющий день, я».
* * *
Нет, ты не пустота, о смерть! Иначе
Погиб бы мир в стенаниях и плаче.
Исполнена великой доброты,
Баюкаешь весь мир в объятьях ты.
* * *
Хвалился зрением великолепным глаз,
Но горько зарыдал, как только свет погас.
И свету молвил он, забыв о похвальбе:
«Тебя я вижу лишь благодаря тебе».
* * *
Я лишь малая капелька света, что еле видна.
Все мерещится мне, будто я существую одна.
Но когда опускается веко, я вижу, за мной,
Изначальный, извечный, таишься ты, мрак смоляной.
* * *
Цветок промолвил: «Я увял, звезда».
А та: «Я закатилась навсегда».
Цветок небесный и цветок из чащи
Лежат в корзине ночи уходящей.
Из книги «Предания»
(«Котха»)
1900
Так начал брахман {21} 21 Стр. 69. Брахман — представитель высшей, жреческой касты.
: «В дом ко мне,
В покой уединенный,
Ворвался вор к моей жене,
Нарушил он законы.
Его связал я. Как мне быть?
Как наказать его сурово?»
Подумал царь, сказал: «Убить!» —
Всего одно лишь слово.
Гонец примчался: «Тот злодей,
Из ревности убитый, —
Принадлежит к семье твоей,
Твой отпрыск родовитый.
Велел я брахмана схватить.
Как наказать его сурово?»
И царь сказал: «Освободить!» —
Всего одно лишь слово.
Из книги «Баллады»
(«Кахини»)
1900
Гибель песни
Перевод Г. Ярославцева
Встал и запел молодой Кашинатх,
вкрадчивым голосом зал наполняя.
Семь безупречных мелодий-тонов —
семиголосная певчая стая.
Звук — то, как острый, пронзающий меч,
в танце кружась, оглушит на мгновенье,
То, услаждая напевностью слух,
мягко меняет свое направленье;
Вот паутинку из трелей плетет,
рвет ее легким движеньем гортани…
С благоговеньем внимая певцу,
слушатели затаили дыханье.
Лишь Протап Рай, престарелый раджа,
внемлет певцу равнодушно и вяло.
Можно ль мелодии эти сравнить
с песнями друга его — Борджолала!
Много их с детства запомнил раджа
и привязался к певцу поневоле:
Песни о тучах в дождливые дни,
песни весеннего праздника Холи {22} 22 Стр. 70. Холи — праздник в честь весны. Отмечается накануне весеннего равноденствия.
…
Песню «Агомони» {23} 23 « Агомони » — приветственная песнь в честь богини Дурги, супруги бога Шивы.
пел Борджолал
осенью, в праздник веселый Биджойа {24} 24 Биджойа — последний день праздника Дурги, когда, по преданию, она уходит из дома родителей и возвращается к Шиве.
.
Песни… От них трепетала душа,
было волненье в них, счастье покоя.
Знал он напевы прошедших времен,
помнил немало пастушеских песен.
Читать дальше