Рабиндранат Тагор - Стихотворения. Рассказы. Гора

Испепелив Камадеву, что ты содеял, о Шива? {33} 33 Испепелив Камадеву, что ты содеял, // О Шива? — В индийской мифологии рассказывается о том, как однажды Камадева нарушил подвижничество Шивы и тот испепелил его взглядом третьего глаза. Однако затем, повинуясь просьбам богов, Шива воскресил бога любви.
Прах бога рассеял над ширью земли!
Слышится в стонах ветра Маданы голос тоскливый,
Слезы его с небес потекли.
Рыданья богини Рати {34} 34 Рати — супруга Камадевы. небеса оглашают и землю,
Все рыдает, о милости Шиву моля.
Месяц фальгун {35} 35 Фальгун — месяц бенгальского календаря, февраль — март. Начало весны. приходит, и, чьему-то веленью внемля,
Вздрогнув, сознанье теряет земля.
Кто скажет, чья боль звучит, чей трепет прошел по струнам,
Чья отзывается в сердце беда?
Нет, ни за что не понять сегодня девушкам юным,
Куда их влекут стихии, куда!
О чем бормочет листва в кронах лесных исполинов?
О чем жужжит, пролетая, пчела?
О ком тоскует подсолнух, лик золотой запрокинув?
Куда речная вода потекла?
Что там луна серебрит? Чье там сброшенное одеянье?
Чьи глаза отражает небес синева?
Чей ослепительный лик в солнечном тонет сиянье?
Под чьими шагами шуршит трава?
В тревожном дыханье цветов чьи запахи ныне живы?
Они, как лианы, душу мою оплели.
Испепелив Камадеву, что ты содеял, о Шива!
Прах бога рассеял над ширью земли!

О ты, чарующая людей,
Ты, о земля, сияющая в блеске солнца лучей,
великая Мать матерей,
Долы, омытые Индом шумящим, ветром —
лесные, дрожащие чащи,
С Гималайскою в небо летящей снежной короной своей;
В небе твоем солнце взошло впервые, впервые леса
услышали веды {36} 36 Стр. 76. Веды — древнейшие памятники индийской литературы, связанные с религией и философией. святые,
Впервые звучали легенды, песни живые, в домах твоих
и в лесах, в просторах полей;
Ты — вечно богатство цветущее наше, народам
дающая полную чашу,
Ты — Джамна и Ганга, нет краше, привольней, ты —
жизни нектар, молоко матерей!

О пьяные, в беспамятстве хмельном
Идете, двери распахнув рывком,
Вы все спускаете за ночь одну,
С пустым домой идете кошельком.
Пророчества презрев, идете в путь
Наперекор календарям, приметам,
Плутаете по свету без дорог,
Пустых деяний груз таща при этом;
Вы парус подставляете под шквал,
Канат перерубая рулевой.
Готов я, братья, ваш обет принять
Пьянеть и — в пекло головой!

Копил я мудрость столько долгих лет,
Упорно постигал добро и зло,
Я в сердце столько рухляди скопил,
Что стало сердцу слишком тяжело.
О, сколько я убил ночей и дней
В трезвейшей изо всех людских компаний!
Я видел много — стал глазами слаб,
Я стал седым и дряхлым от познаний.
Мой груз пустой, весь нищий мой багаж
Пускай развеет ветер штормовой.
Я понял, братья, счастье лишь в одном:
Пьянеть и — в пекло головой!

О, распрямись, сомнений кривизна!
О буйный хмель, сбивай меня с пути!
Вы, демоны, должны меня схватить
И от защиты Лакшми унести!
Есть семьянины, тружеников тьма,
Их мирный век достойно будет прожит,
На свете есть большие богачи,
Встречаются — помельче. Кто как может!
Пускай они как жили — впредь живут.
Неси меня, гони, о шквал шальной!
Я все постиг — занятье лучше всех:
Пьянеть и — в пекло головой!

Отныне я, клянусь, заброшу все, —
Досужий, трезвый разум в том числе,
Теории, премудрости наук
И все понятья о добре и зле.
Я памяти сосуд опустошу,
Навек забуду и печаль и горе,
Стремлюсь я к морю пенного вина,
Я смех омою в этом зыбком море.
Пускай, достоинство с меня сорвав,
Меня уносит ураган хмельной!
Клянусь идти по ложному пути:
Пьянеть и — в пекло головой!

В той же я живу деревне, что она.
Только в этом повезло нам — мне и ей.
Лишь зальется свистом дрозд у их жилья —
Сердце в пляс пойдет тотчас в груди моей.
Пара выращенных милою ягнят
Под ветлой у нас пасется поутру;
Если, изгородь сломав, заходят в сад,
Я, лаская, на колени их беру.
Называется деревня наша Кхонджона,
Называется речушка наша Онджона,
Как зовусь я — это здесь известно всем,
А она зовется просто — наша Ронджона.