Михаил Садовяну - М. Садовяну. Рассказы. Митря Кокор. Л. Ребряну. Восстание

Надина посмотрела на него с удивлением. Она узнала кучера, который недавно мчал ее на санях, и долго не сводила с него глаз, рассчитывая, что он оробеет. Но Петре выдержал ее взгляд спокойно, словно говоря, что перед бабой он не робеет, будь она даже барыней.

— А вы что же думаете, ради ваших прекрасных глаз я пущу на ветер свое состояние? — пренебрежительно спросила Надина. — Нет, милейший, нет, люди добрые! Я продаю имение, чтобы получить за него деньги, и не намерена раздать его другим, как милостыню. Подаяниями и благотворительностью пусть занимается государство, если оно этого желает!..

Ходоки остановились на углу улицы и долго обсуждали, как им быть дальше, пока холод не пробрал их до костей. Лишь тогда потащились они сквозь крепнувшую вьюгу к Гура Мошилор {58} 58 Стр. 459. Гура Мошилор — одна из окраин Бухареста. , где старый знакомый Петре еще по Костешти держал постоялый двор, в котором можно было заночевать по дешевке. Там они перекусили из своих припасов и снова допоздна толковали в комнатенке рядом с кухней, куда их поместил на ночь хозяин. На второй день, как только рассвело, они направились прямо в министерство государственных имуществ. Здесь пришлось долго ждать во дворе.

— Публике вход разрешен только после одиннадцати! — крикнул им через решетчатую дверь какой-то барин с черной бородой.

Здесь же топтались и крестьяне из других краев, с теми же бедами и горестями, такие же взволнованные и оробевшие. Как только двери распахнулись, все, толкаясь, бросились внутрь. Коренастый, сердитый швейцар с длинной до пояса бородой остановил их.

— Потише, потише, не напирайте! Здесь вам не театр!.. Что надо, кого ищете?

Ходоки принялись уважительно рассказывать ему о своих мытарствах. Польщенный швейцар смягчился, но до конца не дослушал.

— Господин министр еще не пожаловал… Может, приедет попозже… Вы здесь обождите, обогрейтесь чуток…

Они прождали еще час, и затем швейцар объявил, что господин министр сегодня совсем не пожалует. Будет завтра. Ходоки поплелись обратно на постоялый двор и снова толковали, прикидывали до поздней ночи.

На второй день им повезло. Швейцар послал их наверх — господин министр приехал. Они долго блуждали по коридорам и наконец добрались до какой-то душной канцелярии, где толпилось много народа. Здесь их довольно дружелюбно встретил молодой, напудренный и улыбающийся господин:

— А вам что надобно, братцы? Что вас привело к нам? Откуда вы? Из Арджешского уезда, значит… Так, так…

Лупу Кирицою принялся рассказывать обо всем с мельчайшими подробностями… Напудренный господин слушал его терпеливо, но как только понял, о чем идет речь, сразу же перебил:

— А, значит, по вопросу о продаже поместья… Понял. Подождите минуту!..

Он нажал на кнопку, набросал две строчки на листке бумаги и вручил его посыльному, сказав:

— Вот что, братцы. Господин министр очень занят и никак не сможет потолковать с вами… Но я вас направлю к другому сановнику, тот уполномочен господином министром рассматривать и разрешать подобные вопросы, так что он рассудит по справедливости и поможет вам. Так-то, братцы… Посыльный, проводи их к господину генеральному директору!

Ходоки потянулись за посыльным по бесконечным коридорам, пока не предстали перед лысым, хмурым стариком, который выслушал всю их историю от начала до конца. Лишь после этого он укоризненно спросил:

— Так что же вы хотите — купить поместье барыни или насильно отобрать у нее?

— Да ведь мы… — попытался возразить Лука Талабэ.

— Теперь помолчи! — оборвал его генеральный директор. — Вы уже достаточно наговорили. Я вас выслушал… Министерство не вправе и не уполномочено вмешиваться в деловые переговоры между лицами, продающими земельные участки, и лицами, желающими купить таковые, за исключением определенных случаев, предусмотренных законом, который к вашему делу не имеет отношения. А вы привыкли всюду совать свои лживые, необоснованные жалобы, вместо того чтобы по-честному прийти к согласию со своими господами и вести себя как порядочные люди. Теперь вам еще взбрело в голову требовать, чтобы вам отдали господские поместья за смехотворную цену, чуть ли не даром. Совсем обнаглели!.. Уймитесь, мужики, беритесь за ум, слушайтесь господ и работайте! Главное для вас — быть трудолюбивыми и не идти за смутьянами! Вы — опора нашей страны, на вас зиждется…

Из всего этого потока слов Лука Талабэ понял только одно: Бабароаги им не видать, все их хлопоты и расходы оказались напрасными. Поняв это, он не смог удержаться и громко воскликнул: