Исаак Ландауэр - Параметры поиска

К несчастью, заграничная поездка, обещавшая море или хотя бы приличное озеро удовольствий, обернулась неожиданным и более чем неприятным открытием. Программа минимум в меру обеспеченного молодого человека, что столь блестяще дополняла образ юного, пышущего здоровьем Николая, по преодолении тридцатилетнего барьера дала ощутимый и болезненный сбой. Дело было даже не в том, что разменявшей четвёртый десяток мужской особи неплохо было иметь, как говорят, несколько более основательную жизненную позицию, то есть чуть приличнее недвижимость, по возможности заграничную, посущественнее доход, водителя с охранником для статуса и попутно защиты от мелких неприятностей отечественного быта. Против него стал вдруг работать совершенно новый и, что было особенно печально, вездесущий фактор.

Оказалось, что отечественная женщина, а тем более девушка, как ни странно, охотнее сделается любовницей взрослого семьянина, нежели подругой, пусть даже и с призрачной, но всё же перспективной на будущее, сугубо бессемейного индивида. Против воли и вразрез с привычной бессмыслицей рассуждений прекрасного пола здесь прослеживалась известная логика: доказавший приверженность семейному очагу, отягощённый женой с детьми, но всё же правильный по части мировоззрения спутник очевидно перспективнее того, кому и на половине жизненного пути не пришло в голову остепениться и завести потомство. К тому же дамам свойственно преувеличивать всепобеждающую мощь собственного обаяния, а потому любая, хотя бы и десятая в череде регулярно сменяющихся двоюродных, втайне лелеет надежду разрушить опостылевшую ячейку общества любимого ради создания такой же на своём берегу.

Постсоветское общество, в массе своей продолжающее, несмотря на стремительно меняющиеся реалии, жить от рождения до брака и от брака до смерти, отказывалось принимать чуждую модель поведения, в которой продолжение рода не поставлено во главу угла. Опытные москвички, то есть обосновавшиеся в столице провинциалки, открыто сторонились выраженно бесперспективной связи, предпочитая работать над более податливым материалом, и никакая статистика разводов в молодых семьях, вплотную приблизившаяся к показателю в сто процентов, не способна оказывалась их переубедить. Сказывался инстинкт, впитанное с молоком юной матери отчаянное желание узаконить отношения, впоследствии закрепив их ещё более существенным обременением. Наиболее предприимчивые охотники до красоты, на лету подхватив распространяющуюся тенденцию, быстро оценили преимущество образа не слишком амбициозного, глуповатого, местами безработного, но зато ответственно серьёзного будущего мужа, и центральные улицы огромного города запестрели диким контрастом вопиюще непропорциональных пар. Во имя красивой мечты об унылом будущем в тесной съёмной квартире или хотя бы комнате родительского дома таким ухажёрам прощалось всё – от посредственной внешности до лени, грубости и даже предательства, ибо тонко чувствующие баланс спроса и предложения псевдо-мужья часто умудрялись попутно охаживать и податливых симпатичных подруг возлюбленной. Обстоятельства работали на них, поскольку, выдав юной искательнице тихого счастья аванс в виде гражданского брака и общего хозяйства, они могли затем годами откладывать непосредственно свадьбу под предлогом упорно отказывавшихся устраиваться жилищных условий, денежных неурядиц, смутных перспектив и так далее до бесконечности, благо проблем такого рода у малоподвижных инфантильных отпрысков всегда с избытком. Николаю было обидно не столько вылететь из когорты активных потребителей женской привлекательности, сколько проиграть в этом марафоне тем, кого судьба, казалось, навсегда загнала в аутсайдеры с рождения. Создавшуюся проблему, тем не менее, следовало оперативно решать, так как в противном случае его жизненная платформа лишалась основного и наиболее приятного элемента. Не обласканный вечно манящей девичьей молодостью, он был такой же гедонист, как взявший в руки кисть отставной маляр-художник: вроде подходящая сноровка да инструмент есть, но ничего путного не выйдет по определению.

По завершении усиленного мозгового штурма кристаллизовалось два варианта. Первый, лежавший на поверхности, был переезд в гостеприимную Европу, где молодёжь даст ему лишних пять-семь лет прежде, чем спишет окончательно со счетов. Он по опыту знал: красота иных национальностей там легко могла бы поспорить с исконно русской, так что с этой стороны трудностей не ожидалось. К тому же обширная география предлагала богатый выбор от северных малонаселённых широт до самого жаркого юга, с неизменным качеством жизни, инфраструктуры, медицины и всего прочего. Существенных проблем с получением легального статуса также не предвиделось: изрядно просевшая экономика снова вывела на рынок услуг институт фиктивных браков, а посему за вполне приемлемую цену можно было запросто обосноваться в любой из понравившихся стран. Всё, казалось бы, складывалось как нельзя более удачно, тем более, что и жизнь в сердце прогнившего Запада существенно дешевле для избавленного от налогов обладателя ренты плюс доходов от вполне легального по отечественным меркам бизнеса. Смущало, по сути, единственное обстоятельство: ведь даже забыв о свежей ране от недавнего фиаско, очевидно было, что со временем, ближе к сорока годам, всё равно придётся снова переезжать с насиженного места куда-нибудь в Азию или Латинскую Америку. Жить перманентным временщиком не хотелось, к тому же под боком оказывалось другое, менее затратное и глобальное, но более эффективное решение.