Генри Грин - Возвращение «Back»

— Роза, девочка моя родная, — повторила она. — Ты уж не обессудь, Чарли. Просто смотрю, а перед глазами — она.

Он больше ничего не понимал. Он был смущен, не знал, вспоминать ли предыдущие встречи, и решил не бередить, нашел, как всегда, убежище в молчании. И долго держал, не отпускал ее руки, и так они стояли, как двое влюбленных.

— Думала, мне уже никогда не одолеть, как будто сама погибла, ушла вместе с ней. Ах, господи, но ты, тебе было так больно, мальчик мой. Я ведь ничего вокруг себя не видела, эта боль, она отрезала меня от мира. Я даже не была на похоронах. Когда ее не стало, я слегла, надолго. Ну вот. А теперь и наш отец. Знаешь, а ведь он совсем плох. Ах ты, боже мой, боже мой. Я расскажу, все расскажу тебе. Дай только минутку. Но я даже не спросила. Как ты? Ах, что же это такое! Чарли, дорогой, скажи, как ты? Ну, вот ты и вернулся, а, Чарли-Барли?

Это было выше человеческих сил. Старая его кличка. Он несколько раз пытался сказать, но в горле у него стоял комок.

Она сжала ему руки.

— Плохо тебе было, сыночек? — как когда-то его мать, которой не стало давным-давно, да, все эти годы, прошло столько лет, и он не вспоминал ее, больше никогда, с тех пор, как врач наложил на срез швы. И это было хуже, намного хуже. Он отвернулся, чтобы не смотреть, пришлось тогда отвернуться, сжать зубы, не дать себе воли. И она, вероятно, поняла. Поскольку сказала:

— Ладно, не смотри на меня. Но, Чарли, как это милосердно! Взять и навестить нас, стариков. Отец, господи, как это печально, болезнь его очень серьезна. У него был удар. Вся правая сторона парализована. Мне так страшно. Он в сознании, но от этого только хуже, потому что он не говорит и больше никогда не будет говорить.

— Это плохо, — сказал Чарли. Он понемногу приходил в себя.

— Боюсь, это необратимо, — и тихо-тихо заплакала. — Порой, я благодарю судьбу за то, что Роза не видит его таким.

— Да. Она не любила болезни.

— Ах, но это же другое. Она сидела бы с ним ночи напролет, ручаюсь, с другого конца света примчалась бы. Но ты прав, она ненавидела болезни, помнишь? Но только не ты, ты это другой случай. Помнишь, как перед ее свадьбой ты заболел этой ужасной свинкой? Господи, нам даже пришлось вызывать врачей, чтобы ее успокоить.

— Не знал. — Чарли слушал свое сердце. Оно молчало, почти.

— Сколько раз я жалела, что она не вышла за тебя замуж.

— Так получилось.

Он боялся выдать себя, открыть, что любовь его к Розе прошла.

Оба какое-то время молчали.

— Как поживали вы все это время? — Ему было страшно от того, что она не помнит последний его приезд.

— Неважно, совсем неважно, Чарли. Но отец слег. И все мои недомогания отошли в сторону, нет времени на собственные болячки. Чарли, а можно тебя попросить?

— Да. Я вас слушаю.

— Мне кое-что никак не дает покоя. Есть один человек, которому надо бы сообщить о Джеральде. Дело очень щепетильное. Самой мне неловко и несподручно. Они вроде его родственников. Им стоило бы приехать. И побыть рядом.

— Кто это?

Конечно, он прекрасно знал, кто это. И хотел услышать от ее матери. Ради Розы.

— Некая миссис Фил. Уайт. Только, смотри, отец не подозревает, что мне известно. Но все эти годы я поддерживала связь с матерью этой девушки. Знаешь ли, порой в семейной жизни случаются мелкие недоразумения, — сказала она, и Чарли глубоко вздохнул, с чувством выполненного долга. Значит, действительно, Розы больше нет, и Нэнс — настоящая.

— Она не Роза, — вырвалось у него.

— Так ты знаешь, — с нежностью, поняв его по-своему.

— С недавних пор, — осторожно, продолжая ее испытывать.

— Это ничего, — ей хотелось помочь ему преодолеть смущение. — Такое бывает. Вот, слушай. Вскоре после нашей свадьбы я слегла, надолго. Он познакомился с миссис Витмор. Их свела одна общая знакомая — очень нехорошая женщина, но с ней, я надеюсь, ты никогда не столкнешься, некая миссис Фрейзер. И родилась эта девочка. Постой, но, кажется, я что-то понимаю. Тебе, наверняка, бросилось в глаза их сходство, правильно?

Он просто не знал, что сказать. И только покраснел.

— Ах, Чарли, — ласково сказала она.

Он стоял и, как болван, не знал, куда деться.

— Но нет, конечно. Это две совершенно разные девушки, — продолжала она. И он понял, что она прощает.

— Но, представляю, как это было страшно — вернуться и вдруг увидеть. Как же вы с ней познакомились? — спросила она.

— Мистер Грант, — выдавил он, как оправдание, словно за это ему простится.

— Жестоко. Но не нам судить. А ты знал, что бедняжка потеряла на войне мужа? Отец тогда все нервы себе истрепал, весь извелся. Нет, он, конечно, уверен, что я ничего не знаю! Но разве от женщины можно что-то утаить? После стольких лет совместной жизни? Конечно, я все эти годы молчала. Но он заболел, и доктора уверены, что это конец, и остается вопрос с этим небольшим пособием, знаешь, он ведь помогал ей все эти годы. Да и вообще, ей лучше бы приехать. Попрощаться.