Генри Грин - Возвращение «Back»

— Дайте ей еще один шанс, сэр.

Мистер Мид пропустил эти слова мимо ушей.

— То есть ты не можешь на сто процентов ручаться, что она корректно ведет картотеку? Полагаю, она девушка с гонором, не принимает тебя всерьез, верно? Но это неправильно, так не должно быть, нет, нет и нет!

Чарли не знал, что сказать.

— Ты думаешь, что женщина есть женщина, берешь ее на работу, к такому парню, которому всего-то надо только руку протянуть. — Чарли поморщился словно от оскомины. — Ты уверен, что любая нормальная девушка будет из кожи лесть, лишь бы оправдать доверие. Знаешь, что я думаю? Что ей не помешает пойти и примерить на себя форму. Пусть поскребет полы, где-нибудь в АДС. Пришли ее ко мне, — сказал Коркер.

— Можно дать ей хотя бы одну попытку, сэр?

— А можно, в этом кабинете решать буду я, Саммерс? Будь любезен, делай, как тебе говорят. Пришли ее ко мне. Сейчас же. Я разберусь. Благодарю тебя.

Чарли не посмел возразить.

Через полчаса мисс Питтер вернулась. Глаза ее горели сухим блеском. Лицо было неестественно белым. Она застыла в дверях, глядя на него, как сквозь лунный свет.

— Я уволена, — сказала она.

Он встал, бледный, как полотно, вышел из-за своего кухонного стола.

— Почему?

— Потому что с меня довольно, вот почему! — заявила она. — Я так и сказала. «Прекрасно, мистер Мид, можете меня уволить! Я с радостью пойду в Призывную комиссию, — сказала я. — Все лучше, чем сидеть в этой унылой дыре», — сказала я.

Он молчал.

— И ни одна душа не заступилась.

Он молчал. Глаза его были пусты, как та постель.

— Знаете, как вас тут называют? «Расстреляй меня!», — он знал, что это была чистой воды выдумка.

— Расстрелять меня? — переспросил он.

— Потому что вид у вас, как у несчастного мученика. Вы же просто помешались на войне и этой своей Розе!

— Роза? Ах, эта… Так это же вымысел, — сказал он и отрекся от своей любви в третий и последний раз.

— Охотно верю. Слава Богу, больше мы с вами не увидимся, — и хлопнула дверью, ушла.

Он вернулся за стол. Все это было каким-то дурным сном. Вдруг она воротилась. По щекам ее ручьями лились слезы, лицо ее было похоже на залитое дождем окно.

— Простите. Забудьте, что я сказала про войну. Я не хотела, — и ушла навсегда.

Ну, вот и все, думал он, оживая. И вернулся к работе, с ужасом представляя, как ему придется одному переворошить всю картотеку.

И все-таки душа его была не на месте.

Итак, Чарли с головой ушел в работу. Он дни и ночи, все выходные напролет, сидел над своей картотекой и совершенно забыл о жизни, которая шла за стенами конторы. Но вот однажды, в тот самый день, когда он почти разобрался со всеми поставками, в кабинете раздался телефонный звонок.

— Это Нэнс.

— Как? Трантс? По поводу вентилей?

— Нет, это Нэнс. Вам неудобно говорить?

— Ах, простите. Слушаю вас.

— Понимаю, вы очень заняты, но произошло одно очень тревожное событие. Плохие новости из Редхэма.

— Редхэма?

— Чувствую, вы нас совсем забыли. Речь идет о моем отце. Мистере Гранте. Арт — вы же, наверняка, помните Артура Мидлвича — откуда-то узнал, что мой отец в тяжелом состоянии.

— Сочувствую.

— Значит, вы ничего не знали? Понимаете, я не могу поехать одна, у нас не те отношения с Грантами. И подумала, что если бы вы выкроили минутку и заглянули к ним? Просто, чтобы я успокоилась.

— Конечно. А что случилось?

— Ничего не знаю. Слышала только, что дела у них совсем из ряда вон. Я была бы очень признательна вам, Чарли. Уверена, они будут рады.

— Хорошо, я помогу, с удовольствием. Как вы поживаете?

— Вы меня совсем забыли.

— Я не забыл. Слушайте. Я позвоню им, навещу и потом сразу обо всем отчитаюсь.

— Вы очень добры, — упавшим голосом сказала она. — Заходите тогда уж на чашку чая, — и положила трубку.

Он минуту гадал, что бы это значило, и, не найдя в ее словах подвоха, успокоился.

И в ближайшее воскресенье отправился в Редхэм.

За дверью откликнулась миссис Грант.

— Ах, Чарли! — сказала она, целуя его в щеку. Внешне она была все та же. — Посиди пока в саду. Прости, я не подмела, всюду опавшие листья. Отец у нас слег и некому присмотреть за садом.

Чарли был ошеломлен. Он молчал. И вдруг миссис Грант расплакалась, тихо, беззвучно.

— Так ты вернулся! Живой! — сквозь слезы. — Как же ты напоминаешь мне Розу, мою девочку.

У Чарли защипало в глазах, он не знал, но, кажется, больше из жалости к самому себе. Поскольку вот только сейчас, после возвращения, его как родного встретили, как дома.