Генри Грин - Возвращение «Back»

Он поднялся на крыльцо и постучал. Она отозвалась так, словно была в этом доме хозяйкой.

— Привет, дорогой, — сказала она. — Заходи. Папа все тот же. Здесь Арт, — шепотом добавила она.

— О? — сказал он.

— У него плохие новости. Потерял работу, — все еще шепотом. — Его уволили. Бедный Арт, как жалко его. Он приехал просить отца замолвить за него словечко. Он не знал, понимаешь? Сейчас с ним мать.

— Она вернулась из Хаддерсфильда?

— Нет, конечно! Я о миссис Грант.

— А-а…

— Хорошо, что я здесь. Она так устала, у нее все из рук валится. А он хороший такой лежит, тихий, ни на что не жалуется.

— Он заговорил?

— Ну что ты. Все у него на лице. А я уж и не знала, когда увижу тебя, — она опять перешла на шепот.

— Я заходил к тебе, дважды, и — никого.

— Как это мило. Пойдем, ты, наверное, хочешь поговорить с отцом?

Она проводила его наверх.

Мистер Грант лежал все так же, как несколько недель назад, но на этот раз глаза его были закрыты — неподвижный, бессловесный, безнадежный, как и подобает в таких случаях. Чарли вошел и поздоровался. Мисс Витмор наклонилась и, как ребенку, заворковала ему на ухо. Чарли смотрел на его опущенные веки, гадая о том, что скрывается под ними. Нэнс кивнула. Он выдавил из себя пустую фразу и вышел.

— Ты вредный, — сказала она, оставив мистера Гранта. — Я дала тебе знак, а ты не поговорил.

— Я не мог, — сказал он, спускаясь вниз.

— Знаю. Поначалу это нелегко. Но потом привыкаешь и перестаешь замечать.

— Это надолго?

— Врачи говорят, это может произойти в любую минуту. Мать держится превосходно, просто превосходно.

Внизу они неожиданно столкнулись с Мидлвичем и миссис Грант. Маленькая прихожая с трудом вмещала четверых.

— О, привет, Чарли, старый мой приятель, — Мидлвич по привычке говорил громко, очень наигранно. — Вот уж где не ожидал тебя встретить, — и вел себя, как хозяин. — Поговорим как-нибудь о том, о сем?

— Ну, Чарли-Барли, — пожала ему руку миссис Грант. Она выглядела прекрасно и казалась довольной жизнью. — Как приятно, что ты не забываешь стариков и приехал навестить нас с мистером Грантом!

— Как он? — спросил Чарли.

— Разве ты не от него? Я слышала, ты поднимался. Ты заметил, как он изменился? Он стал намного лучше.

— Это хорошо.

— Врач говорит, ждать надо в любую минуту, — невозмутимо продолжала она.

Саммерс впервые поднял глаза на Артура Мидлвича. Но тот был далеко. Он был занят.

— Не говорите так, — сказал Чарли.

— Чарли, все мы должны быть к этому готовы. Главное, он не страдает. Я же знаю, — настаивала она.

В прихожей повисло неловкое молчание.

— Это хорошо, — сказал Чарли.

— Ну, мне пора, — заявил мистер Мидлвич, — звякну тебе на днях, — обращаясь к Чарли. — Благодарю за то, что уделили время и выслушали меня, миссис Грант. Я ничего не знал о… — и, не договорив, поспешно вышел.

— Не по душе мне этот джентльмен, — сказала миссис Грант.

— Артур безобидный, мама, — сказала Нэнс. — Просто у него настали не лучшие времена.

— Пойду проверю, как там мой старый Грант. Вам, молодым, наверняка есть о чем поговорить друг с другом, — многозначительно сказала она.

Чарли не знал, куда деть глаза. Оставшись, они прошли в гостиную и сели друг против друга. Он чувствовал ужасную неловкость и не знал, с чего начать. Нэнс заговорила первая.

— Я знаю, чего никогда не прощу этой войне, никогда, пока живу на этом свете — она отняла у меня Фила…

Чарли страдальчески молчал.

— Все мы, по большому счету, просим у жизни одного, — продолжала она, — просто дать нам умереть на руках у близких. Но эти страшные бомбы отнимают все.

— Значит, он погиб под бомбами?

— Ну что ты, нет, конечно. Его самолет был сбит над Египтом. Он был совсем один. Без меня. Вот, что самое жестокое в войне — это, когда с тобой никого нет рядом, и я… я даже не могла положить его бедную голову к себе на колени. Потому что у папы есть мы. И ты. Миссис Грант сказала, он любит тебя. А Фил ушел, я отпустила его, и он был совсем один. Совсем.

Они долго молчали.

— Не надо себя мучить, — сказал Чарли.

— Понимаешь, — очень тихо. — Он погиб за нас.

Она говорила это раньше, но по-другому, как будто теперь речь шла о даре.

— Он не взял меня с собой, оставил. И это самое тяжелое.

Они помолчали.

— Поэтому я взяла другое имя.

Наступила долгая тишина. Он никак не мог придумать, что сказать.

— Но все-таки ты молодец, что приехала, хотя в городе у тебя дела, — выдавил он.