Эптон Синклер - Джунгли

Они пришли домой, охваченные смертельным ужасом, а вечером вернулся с работы Юргис, ему обо всем рассказали, и это был конец. Юргис не сомневался, что их обманули и ограбили, он рвал на себе волосы, ругался как безумный и грозил этой же ночью убить агента. Наконец, он схватил купчую, выскочил из дома и побежал через бойни на Холстед-стрит. Не дав Шедвиласу кончить ужин, он потащил его к другому юристу. Когда они вошли в контору, юрист вскочил со стула, потому что Юргис казался сумасшедшим — его волосы были растрепаны, а глаза налились кровью. Шедвилас объяснил, что им нужно, юрист взял купчую и начал читать ее, а Юргис стоял, дрожа всем телом, судорожно вцепившись в край стола.

Дважды юрист отрывался от документа и о чем-то спрашивал Шедвиласа. Юргис не понимал ни слова, но не отрывал глаз от юриста, мучительно стараясь прочесть что-нибудь на его лице. Юрист положил купчую и засмеялся. У Юргиса перехватило дыхание. Юрист что-то сказал Шедвиласу, и Юргис с замиранием сердца повернулся с своему приятелю.

— Ну? — еле вымолвил он.

— Он говорит, что все в порядке, — ответил Шедвилас.

— В порядке?

— Да, он говорит, что все так, как должно быть.

Юргис с облегчением упал на стул.

— Ты в этом уверен? — пробормотал он и заставил Шедвиласа перевести множество вопросов. Он никак не мог успокоиться и спрашивал без конца одно и то же. Да, они купили дом, действительно купили его. Он принадлежит им, пусть только они заплатят деньги, и все будет в порядке. Тут Юргис закрыл лицо руками, потому что на глазах у него выступили слезы и он чувствовал себя дураком. Но он пережил такой ужас, что, хотя был сильным человеком, с трудом держался на ногах.

Юрист объяснил, что выражение «сдать внаем» — это просто форма; в купчей пишут, что вплоть до последнего платежа собственность сдается внаем, чтобы легче было выселить покупателя, в случае если он не внесет денег. Однако, пока они будут платить, бояться им нечего: дом принадлежит им.

Юргис был так благодарен, что, не моргнув глазом, заплатил полдоллара, которые потребовал юрист, а потом помчался домой поделиться новостями с семьей. Онна лежала в обмороке, дети плакали, и в семье царило смятение, потому что все решили, что Юргис побежал убивать агента.

Прошли часы, прежде чем волнение улеглось, и всю эту мучительную ночь Юргис, просыпаясь, слышал, как в соседней комнате тихонько всхлипывали Онна и ее мачеха.

Они купили дом. Трудно было поверить, что теперь этот удивительный дом — их собственность и что в любую минуту они могут в него переехать. Их мысли были заняты только домом и тем, как они его обставят. Через три дня истекал срок найма квартиры у Анели, и они не теряли времени даром. Нужно было купить кое-какую мебель, и в свободные часы они только об этом и толковали.

Человеку, которому предстояло разрешить такую задачу в Мясном городке, не приходилось далеко ходить — ему достаточно было пройтись по улице и прочесть рекламы или же влезть в трамвай, и он сразу получал исчерпывающую информацию почти обо всем, что ему могло понадобиться. Просто трогательно, с каким рвением все пеклись о вашем здоровье и счастье. Вам хочется курить? Вот небольшой трактат о сигарах, который весьма толково объясняет, почему только пятицентовые сигары «перфекто» Томаса Джефферсона достойны названия сигар. Или, быть может, вы злоупотребляете курением? Вот средство от курения, двадцать пять пилюль за двадцать пять центов, и полная гарантия избавления от этой привычки после приема десяти пилюль. Так прохожему сообщали, что кто-то уже постарался облегчить его жизнь и доводит это до его сведения. У реклам Мясного городка был особый стиль, приспособленный ко вкусам местного населения. Одна с нежной заботливостью спрашивала: «Ваша жена бледна? У нее дурное настроение, она бродит по дому и всем недовольна? Почему вы не посоветуете ей принять «жизненный эликсир» доктора Ленахана?» Другая, так сказать, шутливо похлопывала вас по плечу. «Не будьте болваном! — гласила она. — Пойдите и купите средство от мозолей «голиаф». «Ходите пешком, — рекомендовала третья. — Это так приятно, когда на ногах башмаки «эврика» по два с половиной доллара за пару!»

Картинки одной из этих назойливых реклам привлекли внимание семьи Юргиса. На них были изображены две очень миленькие птички, которые вили себе гнездо. Мария попросила свою знакомую прочесть рекламу и сообщила остальным, что речь там идет о меблировке дома. «Выстелите ваше гнездышко перышками», — говорилось в ней и далее сообщалось, что все перышки, необходимые для гнезда из четырех комнат, можно купить за ничтожную сумму в семьдесят пять долларов. Самым важным в этом предложении было то, что сразу следовало внести лишь небольшую часть денег — остальное можно было выплачивать по нескольку долларов ежемесячно. Нашим друзьям требовалась какая-нибудь обстановка — обойтись без нее было невозможно, но их скромные сбережения совсем оскудели, и это так пугало их, что представившийся выход показался им спасением. Снова начались волнения, снова Эльжбета подписывала бумаги, и вот однажды вечером, когда Юргис вернулся с работы, ему сообщили чудесную новость: вещи прибыли и благополучно водворены в новом доме — гостиная из четырех и спальня из трех предметов, обеденный стол с четырьмя стульями, красиво разрисованный алыми розами умывальник, посуда, тоже с алыми розами, и так далее. Когда распаковали ящик, одна тарелка оказалась разбитой, и наутро Онна первым делом решила пойти в магазин обменять ее; кроме того, были обещаны три кастрюли, а прибыли только две. Не думает ли Юргис, что их хотели обмануть?