Омар Саид - Потерянный мальчик

– И когда я услышал, что у Анара и Самиры будет мальчик, – сказал он, смотря на родителей Али, – я подумал, что двое столь сильно уважаемых мною и близких моему сердцу людей воспитают лучшего друга для моего будущего сына или лучшего мужа для моей будущей дочери. Спустя два года Всевышний подарил мне Сугру. И сегодня, на её двадцать первый день рождения, моя мечта сбылась, и мы собрались здесь, чтобы отметить союз двух прекрасных сердец, – он повернулся лицом к столу, где вдвоем сидели Сугра в роскошном белом платье с глубоким декольте и Али в белом костюме. – Я поднимаю этот бокал за вас, дети мои, и желаю вам счастья и семейного благополучия. А это, – он вынул из кармана ключи от автомобиля, – небольшой подарок от меня, – он подошел к их столу, остановился перед Али и протянул ему ключи. Пребывавший в приятном смятении Али встал из-за стола, взял ключи и, расплывшись в довольной улыбке, пожал обеими руками руку Рауф-муаллима, наклонившись чуть вперед. Рауф тоже наклонился вперед и прошептал Али на ухо: «Слышал, у тебя нелады с трудоустройством, надеюсь увидеть тебя после медового месяца в офисе твоей конторы, Али-муаллим», – многозначительно моргнув левым глазом, он ушел прочь от стола, раздались аплодисменты, после чего снова заиграла музыка.

Гостей на свадьбе было всего лишь сто человек, что, по меркам маленькой деревушки, в которой обитали наши герои, было немного. Из всех присутствовавших, кроме своих родителей, отца Сугры и двух своих друзей – Мурада и Заура, Али мог опознать человек двадцать, не больше, остальных же он видел в первый, и скорее всего, последний раз в своей жизни.

Когда свадьба была в самом разгаре, Али с друзьями отлучились на перекур. В кабинке туалета Али забил косяк травы, после чего они втроем скурили его в ближайшем укромном месте.

– Кажется, я продал душу дьяволу, даже не прочитав, что было написано внизу контракта мелким шрифтом, – Али вдруг разоткровенничался и признался друзьям.

– Не беспокойся, – отозвался Мурад, – там было написано «с сего дня Али, зять Рауф-муаллима, назначается королем нашей маленькой деревушки и наследником многомиллионного состояния Рауфчика».

– Вот именно, теперь я не Али, а – зять Рауфчика, – грустно заметил Али. – И с каких пор ты называешь моего тестя Рауфчиком? Это прозвище отдает голубизной. – Несмотря на явное отсутствие шуток в их разговоре, все трое засмеялись – видимо, трава начала действовать. На их громком смехе воспоминания о свадьбе заканчивались, так как уж слишком много чего Али смешал и употребил в этот вечер, чтобы поскорее забыться.

Со дня свадьбы прошел ровно год, и в эти выходные они готовились отмечать годовщину их брака, который был по совместительству ещё и днём рождения Сугры, и Али надо было срочно придумывать, что он собирается подарить своей «половинке» в предстоящий знаменательный день. Но в данный момент ему хотелось скорее отогнать подальше мысли о предстоящем «празднике», погрузившись в имитацию бурной деятельности на работе.

После того как машина остановилась перед высотным зданием, Али вышел из неё, хлопнул дверью и быстрым шагом пошел ко входу в бизнес-центр, где находился офис его организации. При приближении Али двери автоматически раскрылись, и он, пройдя в холл, поздоровался и подмигнул девушке, сидевшей за стойкой ресепшен, потом прошел дальше и вызвал лифт.

На секунду у Али промелькнула мысль о том, как бы сложилась его жизнь, если бы он не женился на Сугре, но его отвлек смуглый худой мужчина невысокого роста, лет пятидесяти, который встал рядом с Али в ожидании лифта.

На ногах у мужчины были шлепки, из одежды на нем были джинсы и синяя рубашка, у которой были расстёгнуты верхние пуговицы, из-за чего было видно его грудь, такую же синюю от наколок, как и его рубашка. Вся одежда мужчины, его руки и лицо были заляпаны пятнами краски. «Видимо, он маляр», – подумал Али.

Подъехал лифт, двери открылись, и Али вместе с синегрудым мужчиной шагнули внутрь. Али нажал на кнопку девятого этажа и посмотрел на маляра, тот быстро отозвался, сказав, что ему тоже нужно на девятый. После того как двери лифта закрылись, кислородное содержание кабины лифта начало быстро сокращаться и насыщаться букетом из запахов краски, растворителя и водочного перегара, исходившими от маляра.

Али кинул взгляд на часы – пол-одиннадцатого утра. «Не рановато ли для водки? – подумал Али. – Хотя отключить сознание нужно пораньше, если в пятьдесят единственное, чего ты добился, – это махать кисточкой за пять копеек».