Омар Саид - Потерянный мальчик

При желании выразить свой протест Али представлял, как его законная супруга напоминает ему о том, что он – всего лишь содержанка в этом доме, и не более того. Такого унижения, ему казалось, он не переживет.

Но пока этот скверный факт не был озвучен, с ним можно было как-то уживаться, вернее, не замечать его, или делать вид, что не замечаешь, или ещё как-нибудь отодвинуть его глубоко, на задворки сознания, к таким же нелицеприятным и неумолимым фактам, как необратимость смерти и налогов.

Али встал с кровати и пошел в ванную, оставив мысли о том, чтобы выброситься из окна и, наверно, в последний раз в жизни совершить поистине мужской поступок. «Когда во сне умираешь, то просыпаешься наяву. Может, я проснусь где-нибудь в другом месте, и всё это окажется лишь дурным сном?» – подумал он.

После незамысловатых процедур по самогигиене он вышел из ванной и направился на кухню, где его, как и каждое утро до сегодняшнего дня, в течение уже почти года, ждали прекрасная супруга и вкусный завтрак.

Сугра сидела на стуле, облокотившись на спинку, положив ногу на ногу и просунув кисть левой руки между бедрами, как если бы она хотела согреть свои руки теплом своих худых бедер.

Она сидела за островом, находившимся в середине кухни. На столешнице острова, дожидаясь Али, стояли чашка с черным чаем и, заботливо разложенные, вазочка с инжировым вареньем, два блюдца и две чайные ложки.

В правой руке Сугра держала чашку с чаем, которая казалась огромной в её маленькой тоненькой ручонке. Её длинные, черные и волнистые волосы нежно спадали на худенькие плечи. В это августовское утро на ней были серая маечка и розовые трусики.

Минимализм в одежде Сугры открыл взору Али её стройные, загорелые ножки, и он остановился, чтобы вдоволь насладиться представшей картиной, перед тем как он приблизится к жене и проснувшаяся в нём нежность улетучится, не оставив следа.

С алых губ Сугры, ни секунды не нуждавшихся в помаде, тихо слетали слова какой-то песни, она напевала её своим бархатным голоском. Али сел на стул рядом с ней, и Сугра перестала петь. Повернув голову, она посмотрела на него своими темно-карими глазами.

Нежность, окутавшая Али и навеянная окружающей обстановкой: сладким запахом Сугры и мелодией, которая лилась из её уст, вмиг рассеялась, когда он вспомнил о своем положении в этом доме, а Сугра снова превратилась в законную хозяйку всего «тутошнего» имущества, а он – в пригретую собачонку, которую она подобрала на улице из жалости.

– Доброе утро, – сказал Али и поцеловал её в губы.

– Доброе. Как спалось? Что снилось?

– Я не запоминаю сны, ты же знаешь. – Али сел на свободный стул рядом с ней и придвинул к себе чашку с чаем и вазу с инжировым вареньем. – А как называлась песня, которую ты напевала?

– Если честно, я забыла название, только слова помню. – Сделав глоток чая, Сугра добавила: – Мой дедушка очень любил её напевать.

– А мой любил петь другую – «Ярче звёзд очей твоих краса». Но я тоже не могу вспомнить названия. – Али взял чайную ложку, и вазочка с инжировым вареньем быстро опустела.

– «Любимые глаза» 2 2 Рашид Бейбутов «Любимые глаза». – вот как она называется, – сказала Сугра и мечтательно посмотрела в окно. – М-да… какие слова! Раньше мужчины умели признаваться в любви, – она игриво посмотрела на Али.

– Чего только не скажешь и не сделаешь, чтобы углубиться в теплое и влажное женское сознание.

– У меня просто нет слов, чтобы описать, как это пошло и ужасно звучит, Али. Не всё в жизни сводится к животным инстинктам. Есть и возвышенные вещи! – Сугра встала из-за стола и направилась в комнату. Али улыбнулся её словам, как взрослые улыбаются наивности маленьких детей. Дойдя до двери, она повернулась к Али и добавила: – Если ты так хочешь, то мы можем не завтракать вместе – раз это тебя так сильно раздражает, – не обязательно начинать утро с грубости. Допивай свой чай и одевайся. Тебе на работу пора.

После того как Сугра вышла с кухни, Али продолжал сидеть за столом, глядя в окно, за которым шумела уже давно проснувшаяся деревушка.

За окном квартиры, в которой жили Али и Сугра, красовался во всей своей нынешней безвкусице прибрежный бульвар, омываемый водами озера, которое местные называли морем. Иностранцы уже успели удалиться после утренней пробежки, теперь по бульвару сплошь и рядом были рассыпаны школьники и студенты, прогуливавшие уроки и пары.