Готхольд Лессинг - Драмы_Басни в прозе

Тельхейм, Пауль Вернер.

Тельхейм.Что же это ты так задумался, Вернер?

Вернер.Ах, вот и вы, а я только что собирался навестить вас на новой квартире, господин майор.

Тельхейм.Чтобы оглушить меня проклятиями в адрес хозяина старой. Даже не помышляй об этом.

Вернер.Уж конечно бы, я не удержался, нет! Я, собственно, хотел поблагодарить вас за то, что вы были так добры и сохранили мне мои сто луидоров. Юст отдал их мне. Правда, мне было бы приятнее, если бы вы подольше оставили их у себя. Но вы перебрались на новую квартиру, а о ней ни мне, ни вам еще ничего не известно. Кто знает, каково там будет. У вас могут украсть деньги, и вам придется возмещать их мне, тут уж ничего не попишешь. Поэтому я и не вправе доверить их вам.

Тельхейм (улыбаясь). С каких пор ты стал так осторожен, Вернер?

Вернер.Поневоле научишься. Нынче не знаешь, как уберечь свои деньги. Кстати, мне надо кое-что передать вам, господин майор, от ротмистерши Марлоф, я только что заходил к ней. Ротмистр остался вам должен четыреста талеров, она посылает вам в счет долга сто дукатов. Остальное пришлет на будущей неделе. Я, наверно, сам виноват, что она возвращает вам не всю сумму. Дело в том, что мне она тоже была должна один талер восемьдесят и потому решила, что я пришел ей напомнить о долге, впрочем, так оно и было, — вот она и отсыпала эти деньги из свертка, уже приготовленного для вас. Вам легче еще недельку обойтись без ваших ста талеров, чем мне без моих грошей. Вот, держите! (Подает ему сверток с дукатами.)

Тельхейм.Вернер!

Вернер.Что это вы на меня вытаращились? Держите же, господин майор.

Тельхейм.Вернер!

Вернер.Чем вы недовольны? И за что вы на меня сердитесь?

Тельхейм (ударив себя по лбу и топнув ногой, с горечью). За то, что ты принес мне не все деньги!

Вернер.Полноте, господин майор! Неужто вы меня не поняли?

Тельхейм.В том-то и беда, что я тебя понял! Странно, но самые хорошие люди теперь больше других терзают меня.

Вернер.Что вы сказали?

Тельхейм.К тебе это относится только отчасти! Ступай, Вернер! (Отталкивает руку Вернера, протягивающего ему дукаты.)

Вернер.Не раньше чем отделаюсь от этого свертка.

Тельхейм.А что, если я скажу тебе, Вернер, что Марлофша сама была у меня сегодня утром?

Вернер.Ах, так!

Тельхейм.И что она мне ничего более не должна.

Вернер.Честное слово?

Тельхейм.Она полностью расплатилась со мной, что ты на это скажешь?

Вернер (задумавшись на мгновение). Скажу, что я соврал и что вранье это — проклятая штука, в любую минуту тебя могут изобличить.

Тельхейм.И тебе будет стыдно?

Вернер.А что прикажете делать тому, кто принуждает меня врать? Ему стыдиться не надо? Видите ли, господин майор, скажи я, что ваше поведение не сердит меня, я бы опять соврал, а мне не хочется врать снова.

Тельхейм.Не сердись, Вернер! Я высоко ценю твое сердце, твою приверженность ко мне. Но денег твоих мне не надо.

Вернер.Не надо? Значит, лучше вам продавать вещи, носить их в заклад, лучше, чтобы все, кому не лень, чесали языки на ваш счет?

Тельхейм.Пусть люди знают, что у меня ничего больше нет. Не надо делать вид, что ты богаче, чем на самом деле.

Вернер.А что беднее? Покуда у нашего друга есть деньги — они есть и у нас.

Тельхейм.Негоже мне быть твоим должником.

Вернер.Негоже? А когда-то в жаркий день — солнце и враг изрядно поддали нам жару — стремянный же ваш с баклагой куда-то задевался, вы пришли ко мне и сказали: «Вернер, не найдется ли у тебя воды испить?» — и я протянул вам свою фляжку, помните небось, вы взяли ее и напились? Это было гоже? Клянусь богом, глоток гнилой воды тогда стоил дороже, чем вся эта дребедень! (Вытаскивает кошелек с луидорами и подает майору вместе со свертком.) Возьмите, майор, голубчик мой! Представьте себе, что берете воду. Ведь и это господь для всех сотворил.

Тельхейм.Ты мучаешь меня. Я же сказал, что не хочу быть твоим должником.

Вернер.Сначала вам было негоже, теперь вы не хотите. Это уж дело другое! (С досадой.) Вам не угодно быть моим должником? А если вы все-таки являетесь им, господин майор? Или вы ничего не должны тому, кто отвел удар, едва не раскроивший вам череп, а в другой раз отрубил руку, уже спускавшую курок, чтобы вогнать вам в грудь пулю? Можно ли больше задолжать человеку? Или кошелек, по-вашему, дороже головы? Может, вы и по-благородному рассуждаете, но, клянусь богом, рассуждаете не умно!