Константин Широков - Не оставляя

Быстро по-пластунски проползти к одежде и так же незаметно уползти с этого пляжа было невозможно. Оставалось одно – ждать, когда Стелла, искупавшись, сама уйдёт отсюда.

И я решил терпеливо ждать за своим валуном этого момента, – а что тут можно было придумать на моём месте.

Стелла купалась недолго. Вскоре она, осторожно ступая в воде по камням, вышла на берег и присела там, уверено и гибко приняв позу лотоса, точно была хорошо знакома с йогой. Гибкая спина её, руки и ноги замерли на пару минут. А я, не отрываясь, как зачарованный следил за ней. Вот она встала на камне и подняла руки, потом развела их и повернулась ко мне. Небольшая грудь её была в капельках воды, которые собирались и стекали тонкими ниточками-ручейками по её телу. А ниже линии талии, гораздо ниже, – там, где была другая светлая полоска от бикини, – заметно выделялся небольшой тёмный треугольник, и когда она двигала ногами, этот треугольник был настолько притягателен, что только он и приковывал мой взгляд.

Стелла, немного постояв, направилась к своему покрывалу и, вдруг взмахнув руками, остановилась. Неожиданно для себя она увидела мою одежду, едва ли не наступив на неё. Я ещё сильнее вжался в гальку, ожидая теперь, если не конца света, то по крайней мере пришествия новой бури, которая на этот раз разворотит весь этот пляж окончательно.

Кажется, секунду она была в замешательстве, но затем, поглядев по сторонам и сразу же определив моё местонахождение, гордо выпрямившись, как ни в чём не бывало проследовала к своему покрывалу.

Словно окаменев, я чего-то ждал. Через минуту Стелла снова посмотрела в мою сторону и с привычной уже мне полуулыбкой произнесла:

– Андрей Николаевич, что же вы там прячетесь, идите сюда, здесь ведь лежать гораздо удобнее, чем на камнях…

И я, понимая, что прятаться теперь не было смысла, через минуту смущённо встал и медленно пошёл к ней. А она, надев на себя лишь свои затемнённые зеркальные очки, в упор теперь смотрела на меня, точно испытывая и вызывая моё естественное желание немного прикрыться хотя бы рукой. Но после всего, что произошло, прикрываться было как-то даже нечестно, не по-джентльменски. Да и слишком комично смотрелось бы это со стороны. И я не стал этого делать, хотя и чувствовал себя очень скованно и неуютно под её взглядом и руки мои сами тянулись вниз.

– Я не знал, что вы здесь купаетесь, здесь ведь всем запрещено, – буркнул я, устраиваясь на краешке покрывала и стараясь не смотреть на её ноги, которые она скрестила и поджала к подбородку, обхватив их руками.

Ногти на её ногах были накрашены красивым фиолетовым лаком, переливавшимся на солнце перламутровыми блесками.

– Здесь никто и не купается, кроме меня, – повернувшись ко мне, ответила она, и, дотронувшись до меня кончиком пальца или локтя, от чего я вздрогнул, откинулась на спину, вытянув в струнку ноги.

От всего этого у меня учащённо забился пульс и я, почувствовав вдруг бурный прилив крови, развернулся к ней и, увидев так близко невыносимо обольстительное нагое тело с такими невозможно соблазнительными и откровенно доступными всеми женскими прелестями, отчего потемнело в глазах, в охватившем меня порыве всем телом навалился на неё, намертво чуть ли не в беспамятстве обвив её своими руками.

Ещё совсем недавно в каком-то французском или итальянском романе я перечитывал едва ли не до дыр страницу, где тонко неторопливо и вкрадчиво излагалось, как в неописуемо нежных распаляющих объятиях нагой девы робкий юноша, забывая сразу же абсолютно обо всём, словно окунался в бочку мёда, замешенного хмелем и божественным бургундским с его таинственной сакральной энергией неиссякаемого и щедрого солнца.

Я же не просто с головой окунулся в бочку мёда – я поплыл, захлёбываясь в сладком тягучем обволакивающем всего меня пьянящем нектаре, не ощутив и не отведав ещё даже и капли вина. Я сразу точно взорвался от застоявшегося переизбытка сил, покрывая поцелуями напряжённую линию живота, грудь и губы Стеллы. Она задрожала, я это почувствовал. Её руки медленно заскользили по моей спине и запутались в густой шевелюре где-то у моего затылка. Время куда-то кануло и только огромное розовое облако откуда-то всплыло и разгоралось, и полыхало в моём воспалённом сознании. «Стелла, Стелла, – бессвязно шептал я, всё больше и больше погружаясь в неё, – я тебя… я тебя люблю… я тебя очень люблю…» В ответ она вдруг застонала, а я, кажется, уже начал пить свою чашу райского вина, которое неожиданно с приятными конвульсиями прошлось по телу и ударило в голову. Я опьянел окончательно и силы покинули меня. Но стоило ей пошевелиться – и я снова испытал прилив могущественных сил. И всё опять повторилось. И была снова яркая вспышка розового, и снова эти стоны и судорожные метания, и бокал игристого вина снова испил я захлёбываясь. Только вкус этого волшебного игристого был тоньше, хотя оно было таким же тягучим и пенистым, и от которого на некоторое время теряешь себя в пространстве и растворяешься.