Бус Таркинтон - Суета и смятение

— Но мы всё равно к ним пойдем, — сказала дочь. — По-моему, их женщины будут рады нас принять, даже если мы спалим их дом.

— Но КТО тебя видел?

— Полагаю, один из сыновей. Наверное, тот, безумный. Я краем уха слышала, что они держат его где-то в лечебнице и в семье о нем принято умалчивать. Он разглядывал себя в зеркало и разговаривал сам с собой. Затем посмотрел в окно и поймал меня с поличным.

— А что он…

— Да ничего.

— И как он выглядел?

— Как призрак в синем костюме, — ответила мисс Вертриз и направилась на улицу, помахав обтянутой белой перчаткой рукой отцу, наблюдавшему из окна библиотеки. — Печальный и нелепый. Пойдемте, мам, лучше побыстрее покончить с этим!

И миссис Вертриз с неспокойным сердцем отправилась с визитом вежливости в Новый дом.

Мистер Вертриз посмотрел на уходящих дам, словно провожая их в рискованную экспедицию, затем отвернулся от окна и принялся задумчиво вышагивать по библиотеке в ожидании их возвращения. Этот невысокий шестидесятилетний человек, увядший, сухой и подтянутый, будто сошел с карандашного наброска, изображающего постаревшего денди. Его ухоженные завитые усы, дань давно позабытой англомании, когда-то безупречно черные, успели стать кипенно-белыми, как и отливающие глянцем волосы; поношенный костюм не потерял формы и хранил остатки былого шика. Броские детали добавляли элегантности: серые гамаши [6] Гамаши — вязаные или сшитые из плотного толстого материала чехлы без подошв, закрывающие щиколотки, иногда доходящие до колена. Надевались поверх ботинок. , тонкий черный шнурок на очках, выглядывающих из кармана серого жилета, цветной значок американского патриота, мерцающий на лацкане черного сюртука.

Обеспокоенный и элегантный мистер Вертриз выглядел чужаком в аляповато-радостной комнате. В камине из фальшивого черного мрамора весело плясал огонь, отражаясь в высоких стеклянных дверцах узких «истлейковских» шкафов [7] Чарльз Локк Истлейк (1793–1865) — английский художник, создатель «художественной мебели» простого дизайна с геометрическим рисунком. и бросая блики на удобную, но грубоватую мебель, невыразительные деревянные панели и полдюжины гравюр Ландсира [8] Джон Ландсир (1769–1852) — английский гравер-пейзажист. . Последние были куплены четой Вертризов лет тридцать назад, но их и сейчас иногда упоминали в разговоре как «весьма утонченные вещицы». Вертризы первыми в городе открыли для себя этого пейзажиста и им, в искусстве, и ограничились, однако по-прежнему считали, что в таких делах они на коне. Завидев работы Ландсира в домах знакомых, мистер Вертриз окрылялся, как вожак пред верными последователями; а если вдобавок он находил на полках сочинения Бульвер-Литтона [9] Э́двард Бу́львер-Ли́ттон , 1-й барон Литтон (1803–1873) — популярный в девятнадцатом веке английский писатель, известный оккультист и мистик. , у него не оставалось сомнений в культуре хозяев дома, и он с чистой совестью провозглашал, что «эти люди знают толк в хороших картинах и хороших книгах».

Рост города вместо того, чтобы легко сделать мистера Вертриза миллионером, разорил его, потому что он так и не уловил дух времени. Когда города растут, они становятся капризны и из чистой прихоти могут кого-нибудь раздавить. В нашем случае этой самой жертвой оказался мистер Вертриз. В пору покупки гравюр Ландсира он владел доставшимися ему по наследству административным зданием, большим городским домом, где проводил зимы, и фермой с участком в четыреста акров, куда семья выезжала летом. Однако жизнь сложилась таким образом, что удобный, но уродливый старый сельский особняк стал его постоянным пристанищем. Сидел бы он спокойно и не дергался, обогатился бы в мгновение ока, но по иронии судьбы этот изящный человечек одним из первых начал поклоняться Величию и Величине, и они не преминули проучить его, сровняв с землей. Он был истинным глашатаем небывалого Роста, но обладал талантом покупать дорого и продавать дешево. Ему бы не выходить из дома, любоваться Ландсиром и читать Бульвера, а он повел свою корову на рынок, и опытные дельцы выдоили ее досуха и съели, обглодав косточки. Он продал городскую недвижимость и накупил участков в пригороде; затем продал сельскохозяйственные угодья, оставив особняк, и заплатил налог на новоприобретенную землю, чтобы ее «не отобрали». Но участки дохода не принесли, а семью нужно было содержать — в отчаянии он продал и участки (на следующий же год цены на них поднялись до небес), накупил акций в надежде на дивиденды и вроде бы успокоился. Он исчез с деловой арены как раз тогда, когда на ней с триумфом появился Джеймс Шеридан, поэтому-то мистер Шеридан не слышал о Вертризах, пока миссис Вертриз не посетила его со своим «противодымным» комитетом.