Ганс Фаллада - Я нашел работу

Мне бывало особенно обидно, когда меня принимали за одного из этих молодцов. Иной раз позвонишь и, стоя у дверей, ждешь; вот раздаются шаркающие шаги, и в глазок тебя начинает разглядывать чей-то глаз. Зрачок очень темный, никак нельзя понять, смотрит ли на тебя мужчина или женщина. Так вот и стоишь, пока тебя разглядывают в щелку, и кажется, будто прошла целая вечность; затем раздается легкий щелчок задвижки, и шаркающие шаги снова удаляются. Иногда же дверь открывается, но цепочки не снимают и начинают разговаривать с тобой через щелку, потом дверь неожиданно снова захлопывается, а ты стоишь, и последние слова комом застревают у тебя в горле; потом тихо спускаешься вниз.

Иной раз мне казалось, будто все эти унижения накапливаются в груди, что я никогда с ними не справлюсь, рано или поздно они меня задушат. Я все яснее понимал, что почти каждый коммивояжер когда-нибудь да срывается: сжав кулаки, он с проклятиями бросается на особенно оскорбительно захлопнутую перед самым носом дверь и в ярости барабанит по ней или осыпает оскорблениями грубую хозяйку дома. Я это хорошо понимал, но думал, что со мной этого не случится, ибо моя работа представлялась мне чем-то временным: я был уверен, что в конце концов все-таки буду сидеть в светлой чистой конторе.

Однако пришел и мой черед. Я как раз начал обход владельцев швейных мастерских. Среди них была и женщина, девица Рейдинг. Секретарь «Хроники» предупредил меня:

— Это не женщина, а сущий дьявол. Самая зловредная баба в Альтхольме. Лучше не ходите к ней.

Но я все же пошел: все-таки развлечение после стольких разговоров с мужчинами.

Лестница вела прямо в мастерскую. Перед самым моим приходом тут, видимо, что-то случилось: одна швея плакала навзрыд, остальные сидели мрачные и не знали, что им делать. Хозяйка бегала по мастерской и, лишь заметив меня, перестала браниться.

— Что вам угодно? — вполне дружелюбно спросила она.

Собственно говоря, я был разочарован: для сущего дьявола у нее были слишком хорошие манеры и внешность, нос длинный и прямой, глаза светлые, на лице румянец. Пока я произносил свои заученные фразы, она стояла, заложив руки за спину, и смотрела на меня. Она была одной из тех женщин, которые умеют слушать; только раз она вставила:

— Ах, наш юрист пишет в вашей газете? — и добавила: — Конечно, ремесленники должны поддерживать друг друга.

Когда я кончил говорить, у меня стало одним подписчиком больше. Все шло гладко, и я уже принялся выписывать квитанцию. Девица Рейдинг стояла чуть сбоку от меня. Выписывая квитанцию, я бросил взгляд на заплаканную мастерицу. Девушка была прехорошенькая. Она улыбнулась мне сквозь слезы. В ответ я тоже улыбнулся ей.

Вдруг я услышал рядом какое-то шипение, сдержанный хрип ярости; я взглянул на хозяйку. Она побелела от гнева. Ей явно не понравилось, что я переглядывался с ее работницей. Я осторожно протянул девице Рейдинг квитанцию:

— Вот, пожалуйста, одна марка пятьдесят пфеннигов.

Она взяла квитанцию, посмотрела на нее.

— Разве это квитанция? — сказала она. — Такие бумажки может сделать каждый.

— Это квитанция «Хроники», — сказал я. — Они все такие.

— Ах, они все такие, — повторила она с язвительной усмешкой, все более и более распаляясь. — Эти бумажки вы делаете сами, чтобы обирать честных людей, а газету так никогда и не получишь. Где ваше удостоверение?

— У меня нет никакого удостоверения. Квитанция — вот мое удостоверение, — сказал я.

— Покажите мне ваше удостоверение коммивояжера! — Она уже перешла на крик. — Вы обязаны иметь удостоверение, если шатаетесь по домам!

У меня не было никакого удостоверения, я даже не знал, что мне следовало его иметь.

— Вы — мошенник! — крикнула она. — Но не на такую напали. Эльфрида, сейчас же беги к вахмистру Шмидту! Скажи — здесь мошенник.

Заплаканная девушка испуганно встала и пошла к двери.

— Сударыня, — сказал я, — вот моя квитанционная книжка. Смотрите, фамилии на корешках должны вам быть знакомы.

— Ступай же, Эльфрида! — крикнула она. — Что же ты стоишь как истукан?! Тебе, конечно, хочется, чтобы этот бродяга и мошенник удрал?

Мастерица побежала.

— Верните мне квитанционную книжку. Не нужны мне ваши деньги. Дайте мне уйти.

— Ну уж нет! — завопила она. — Позволить вам удрать, так, что ли? Тони, запри дверь на ключ.

Я закричал:

— Вы — низкая женщина. Я отлично понимаю, почему вы все это затеяли: я улыбнулся вашей мастерице. Вы не смеете доводить до слез всех хорошеньких девушек только потому, что на вашу долю не досталось ни одного мужчины!