Анри Барбюс - Ад

Этим утром он принял вид передающего наследство, сложил вместе руки.

Его окружили, на него смотрят.

«Вы хотите священника?

— Да… нет…» — говорит он.

Присутствующие вышли; и несколько мгновений спустя, как будто он ждал за дверью, человек в тёмной одежде оказался тут. Они были одни.

Умирающий повернул лицо к вновь пришедшему.

«Я скоро умру, — сказал он ему.

— Вы какой религии?» — спросил священник.

*

«Религии моей страны, православной.

— Прежде всего следует отречься от ереси. Истинной является лишь католическая римская религия.»

Он продолжил:

«Исповедуйтесь… Я вам отпущу грехи и вас окрещу.»

Мужчина не ответил. Священник повторил:

«Исповедуйтесь. Расскажите мне, что плохое вы совершили — кроме того, о ваших ошибках. Вы раскаетесь и всё вам будет прощено.

— Плохое?

— Вспомните… Нужна ли моя помощь?»

Он указал головой на дверь.

«Кто эта особа, которая там?

— Я женат на ней» — сказал мужчина, поколебавшись.

Это не ускользнуло от лица, склонившегося над ним, напрягая слух. Священник почуял что-то:

«Давно ли?

— Уже два дня.

— О! уже два дня! А до этого вы грешили с ней?

— Нет, — сказал мужчина.

— А!.. предположим, что вы не лжёте. И почему вы не согрешили? Это не естественно. Ибо, наконец, — настоял он — вы же мужчина…»

И, поскольку больной волновался, растерялся:

«Не удивляйтесь, мой сын, если мои вопросы прямые и откровенные до такой степени, что заставляют вас протестовать. Я вас допрашиваю со всем прямодушием, и под прикрытием высочайшего прямодушия моего ведомства. Отвечайте мне столь же откровенно — и вы поладите с Богом, — добавил он не без добродушия.

— Это девушка, — сказал старик. — Она помолвлена. Я дал ей приют, когда она была совсем ребёнком. Она разделила тяготы моей жизни в путешествиях, ухаживала за мной. Я женился на ней перед смертью, потому что я богат, а она бедна.

— Только для этого? И ничего другого, ничего?»

Он пристально и внимательно смотрел на лицо напротив, как допросчик, с требовательным взглядом. Затем он сказал «а?», улыбаясь своим раскрытым ртом и поощряюще подмигнув глазом, почти как сообщник.

«Я её люблю, — сказал мужчина.

— Наконец вы сознаётесь!» — воскликнул священник.

*

Он продолжил, глядя прямо в глаза умирающего, задевая его дуновением при произнесении им слов:

«Итак, вы возжелали эту женщину, плоть этой женщины, и мысленно совершали, на протяжении длительного времени, ведь так, — да, на протяжении длительного времени грех?…

«Скажите мне, во время ваших совместных путешествий, как вы устраивались в гостиницах с комнатами, постелями?

«Вы говорите, она ухаживала за вами. Что ей приходилось делать для этого?»

Эти несколько вопросов, которыми святой человек пытался проникнуть в горести того, кто угасал тут, отталкивали его от священника как оскорбления. Их лица теперь внимательно рассматривали друг друга, будучи настороже, и я видел, как возрастало недоразумение, в котором увязал каждый из них.

Умирающий замкнулся, стал резким и недоверчивым перед этим иностранцем с заурядным лицом, в устах которого слова Бога и истины приобретали поразительную манеру комика, и который хотел, чтобы ему открыли своё сердце.

Однако он сделал усилие:

«Если я согрешил мысленно, говоря вашими словами, — сказал он, — это доказывает, что я не грешил, и зачем мне раскаиваться в том, что было просто-напросто страданием?

— О, не нужно теорий. Мы не для этого находимся здесь. Я же вам говорю, вы поймите, что ошибка, совершённая мысленно, совершена намеренно, и что, следовательно, это действительная ошибка, и что необходимо исповедаться и искупить её. Расскажите мне, при каких условиях желание вас подтолкнуло к преступной мысли; и скажите мне, сколько раз это произошло. Опишите мне подробности.

— Но я устоял, — простонал несчастный, — это всё, что я могу сказать.

— Этого не достаточно. Грязь — вы теперь убеждены, я считаю правильным этот термин, — грязь должна быть смыта истиной.

Ладно, — сказал умирающий, побеждённый. — Я признаю, что я совершил этот грех, и я в нём раскаиваюсь.

— Не в этом заключается исповедь и это не есть моё дело, — возразил священник. — При каких обстоятельствах, точно, вы поддались, в отношении этой особы, внушениям духа зла?»

Мужчину потряс приступ возмущения. Он наполовину поднялся, облокотился, устремив взгляд на иностранца, который на него также смотрел, они глядели друг другу в глаза.