Анри Барбюс - Ад

Но я чувствую, как ниспадает мое величие. Мое ребяческое воображение напрасно забавляется этими несоразмерными образами. Ничего нет для меня: есть только я. который возносится до крика, лишившись оболочки этим вечером.

В настоящий момент я стал почти слепым. Я скорее угадываю себя в зеркале, чем вижу. Мне видны моя слабость и моя неволя. Я протягиваю вперед, но направлению к окну, свои руки с напряжёнными пальцами, свои руки, похожие на нечто растерзанное. Из своего мрачного угла я обращаю лицо к небу. Мне приходится опуститься вперёд и опереться о кровать, этот большой предмет с расплывчатой формой некоего существа, напоминающего умершего. Боже мой, я погиб. Пожалейте меня! Я считал себя разумным и довольным своей судьбой; я считал, что я избавлен от инстинкта воровства: увы. увы. это не так. ибо мне бы хотелось завладеть всем, что мне не принадлежит.

Звуки рога прекратились уже давно. Улица, дома успокоились. Тишина. Я кладу свою руку на лоб. Этот приступ растроганности окончен. Тем лучше. Усилием воли я вновь обретаю равновесие.

Я сажусь за стал и достаю из лежашей на нём папки документы. Нужно их прочитать, привести в порядок. Кое-что меня подбадривает: я скоро заработаю немного денег. Смогу их отправить моей тёте, которая меня воспитала и которая всегда ждёт меня в комнате с низким потолком, где после полудня раздаётся звук её швейной машинки, такой же монотонный и назойливый, как звук стенных часов, и где по вечерам рядом с ней горит лампа, которая, не знаю почему, на неё похожа.

Документы… Части доклада, позволяющие судить о моих способностях и сделать окончательным мой прием в банк Бертона… Господин Бертон, тот самый, могущий сделать всё для меня, которому стоит лишь сказать одно слово, господин Бертон, бог моей нынешней жизни…

Я собираюсь зажечь лампу. Чиркаю спичкой. Она не загорается, фосфор шелушится, спичка ломается. Я бросаю её и, слегка устав, жду…

В это время я слышу очень тихое пение совсем близко от моего уха.

Мне кажется, что кто-то, склонившись на моё плечо, поёт для меня, для одного меня, доверительно.

А! галлюцинация… Вот мой мозг и заболел… Это наказание за то, что я сейчас слишком много размышлял.

Я стою, вцепившись рукой в край стола, весь в напряжении от ощущения сверхъестественного; пытаюсь наугад определить происходящее, мои веки нервно взмаргивают, я чутко и с подозрением прислушиваюсь.

Пение всё ещё продолжается; не могу от него отделаться. Моя голова поворачивается… Оно доносится из комнаты рядом… Почему оно настолько отчётливо, столь невероятно близко, почему оно до меня так доносится? Я смотрю на стену, которая отделяет меня от соседней комнаты, и подавляю возглас удивления.

Вверху, рядом с потолком, над заколоченной дверью имеется мерцающий свет. Пение доносится с этой звезды.

Перегородка в этом месте продырявлена, и через эту дыру свет соседней комнаты проникает во мрак моей комнаты.

Я взбираюсь на мою кровать. Становлюсь на ней, прижав руки к стене, достаю лицом до дыры. Сгнившая деревянная обшивка стены, разъединившиеся два кирпича; отвалившаяся штукатурка; перед моими глазами возникает отверстие, широкое как ладонь, но невидимое снизу из-за лепного орнамента.

Я смотрю… я вижу… Соседняя комната предстаёт передо мной полностью открытой.

Она простирается передо мной, эта комната, которая мне не принадлежит… Певший голос ушёл; после этого ухода дверь осталась открытой, ещё движущейся. В комнате есть лишь зажжённая свеча, свет которой дрожит на камине.

В отдалении стол кажется островом. Расположенные там голубоватые, красноватые предметы мебели представляются мне некими расплывчатыми органами, непонятными существами.

Я рассматриваю слегка поблескивающий шкаф с его строгими формами, с ножками, скрытыми во мраке; потолок, отражение потолка в зеркале, а также бледное окно, кажущееся лицом на фоне неба.

Я вернулся в мою комнату, — как если бы в самом деле выходил из неё, — весьма удивлённый, с мыслями, спутанными настолько, что можно было забыть, кто я такой.

Я сажусь на свою кровать, слегка вздрагивая, второпях размышляю о гнетущем меня будущем…

Я господствую в той комнате и я ею владею… Мой взгляд входит в неё. Я в ней нахожусь. Все, кто в ней будут присутствовать, будут в ней находиться вместе со мной, не ведая об этом. Я их увижу, я их услышу, я буду всецело присутствовать вместе с ними, как если бы дверь была открыта!