Лев Гумилёв - Дар слов мне был обещан от природы

Но шиит, надевший галстук, новой моде рад,
Будет тлеть на адских углях, испуская смрад.

Кто хитро себе чалмою локоны покрыл,
За чалму того потянут в самый жар и пыл.

Кто вершит теперь в Иране шахские дела,
На столе распластан будет и сгорит дотла.

Конституцию в палате славит депутат.
В судный день такому будет меджелисом ад.

Журналист со строк газеты выпускает вонь.
На его газету с неба упадет огонь.

Конституции ученый служит без стыда,
Будут дух его и тело в бездне навсегда.

Вот купец, который денег как-то не дал мне.
Будет вместе с караваном он на самом дне.

Покупателей торговец хочет обмануть,
И его потащат завтра черти в скорбный путь.

Вряд ли кто избегнет кары в страшный судный миг,
Вряд ли кто-нибудь спасется, кроме нас двоих.

Ведь для нас с тобою только создал вечный бог
Рай с душистыми лугами, яшмовый чертог.

Нам с тобою он завещан, рая дивный плод,
Завещателем, который сам в раю живет.

Там среди аллей тенистых множество цветов;
И благоухает в блюдах там шафранный плов.

Там вино в реке струится, в замке тишина,
Там рабы приводят гурий, ясных как луна.

В нашей власти в путь загробный пропуск и запрет,
И несчастен тот, кого мы не допустим в свет.

Рай для нас, и мы с тобою завтра будем в нем,
Будем нежиться в Кавсаре, роднике святом.

Но Бехар, нам это ясно, будет гнить в аду.
Ибо нас не уважает, на свою беду.

Однажды Абрахис сказал Гомеру злобно:
«Ты перл стиха сверлить не можешь, мне подобно.

Одно двустишие я созидаю в миг,
А за год у меня готова сотня книг.

Ты ж целый год сидишь, касыду сочиняя,
Не видано нигде подобного лентяя».

Гомер ответил так: «Слыхал ли ты хоть раз
О львице и свинье диковинный рассказ?

В дни давние жила свинья в Антиохии;
Однажды изрекла она слова такие:

„Эй, львица, не могу тебя не упрекать:
Когда же ты как я научишься рожать?

Ты долго носишь груз беременности, львица.
А за год у тебя одно дитя родится.

Ты мне подобной стань и брюха не жалей,
В полгода принося четырнадцать детей“.

„Свинья ты жадная! — ей львица отвечала. —
Родишь без удержу, но в этом чести мало.

Кичиться вздумала ты щедростью своей,
Родишь ты. Но кого? Прожорливых свиней.

Я без толку рожать, как ты, не торовата,
Рожаю за год раз, зато родятся львята“».

Мы — свечи… сердце сжигает пламя. Иного нет.
Горя, исходим всю ночь слезами… Иного нет.

Нам обещали мгновенье счастья, свиданья миг,
Но злую шутку сыграли с нами… Иного нет.

Хаджи упорно стремятся в Мекку, где вечный бог,
Но там лишь камень лежит веками… Иного нет.

Ты алчешь славы, в искусстве хочешь артистом стать,
Учись у сердца. Любовь — как знамя! Иного нет.

Но если сердце приветным взглядом озарено,
То счастье к сердцу прильнет устами — иного нет.

Чего ты хочешь от тех, кто рядом? Их ремесло —
Лишь колыбели сменить гробами… Иного нет.

Напрасно ищешь познанья в школах, в которых есть
Мелки да доски с учителями… Иного нет.

В бескрайном мире одно бесценно — решил Бехар:
Любимый облик перед глазами… Иного нет.

Знал бы, что по смерти будет с нами, —
Сблизился б с загробными мирами,

В жизни б я страстям не предавался,
Сладким хмелем их не упивался.

Слепы мы и глухи, мы в сомненье
О себе и светопреставленье.

О, найти бы там, за смертной тенью,
Судный день и славу воскресенья.

Но увы: смерть так нас уничтожит,
Что никто костей собрать не сможет.

Неизвестность — всех живущих мука,
И сомненьем полнится наука.

Тот, кто не коснулся тайн случайно,
Не найдет дороги к вечным тайнам.

Нам пророки смело и свободно
Говорили много и бесплодно.