Лев Гумилёв - Дар слов мне был обещан от природы

Кавалькада приблизилась, и начальник полиции самым громким голосом, на какой был способен, крикнул:

— Эль-Кабрилло — вы арестованы, следуйте за мной, — и спохватившись добавил, — именем закона.

Эль-Кабрилло приподнял шляпу, не поклонился и сказал:

— Здравствуйте.

Вся толпа, увидев, что опасности никакой нет, сгрудилась вокруг Рамона и бандита, мэр и судья выехали вперед. Эль-Кабрилло раскланялся вторично и сказал спокойным и даже приятным голосом:

— Рад видеть вас, господа. Я приехал вступить в переговоры.

— Но мы, к нашему глубокому сожалению, принуждены арестовать вас, — сказал судья.

— Закон, — внушительно протянул начальник полиции.

— Ну что ж, — Эль-Кабрилло пожал плечами. — Но я не сомневаюсь, что мы сумеем договориться. Обратите внимание — я безоружен.

— Конечно, — вмешался мэр, — я понимаю все благородство вашего поступка. Если бы дело зависело от меня, я отнюдь бы не лишал вас свободы, но мои коллеги…

— Ах, — сказал судья, — вы знаете, мы только рабы закона. Но даю вам слово, что вы не будете терпеть неудобств, лучшие адвокаты будут к вашим услугам. Ваш добровольный приезд…

— Постойте, — вскричал Рамон, которому надоела эта комедия, — ничего добровольного и благородного не было. Это я захватил его и привел сюда.

В толпе прокатился гул удивления и недоверия. Начальник полиции спросил:

— Расскажите, как было дело.

Рамон рассказал.

— Вы верите этому? — спросил Эль-Кабрилло.

— А что произошло на самом деле? — спросил судья у Эль-Кабрилло.

— Я ехал в город, решив бросить навсегда мой бывший образ жизни. Этот человек встретил меня на дороге, и мы перекинулись словечками, как попутчики. Не больше. Неужели вы думаете, что один человек может взять в плен меня?

— Мы верим вам, — торжественно произнес судья. Эль-Кабрилло тронул коня, и плотная стена полицейских отделила его от Рамона. Взбешенный Рамон ухватился за ствол револьвера, но сообразил, что сейчас всякое действие будет в лучшем случае бесполезно. Толпа гоготала с недружелюбной насмешкой. Заметив в толпе Алису, он подъехал к ней.

— Рамон, как вам не стыдно, — сказала она. — Зачем вы лжете?

— Алиса, все, что я рассказал — правда. Почему мне не верят?

— Рамон, вы даже солгать убедительно не можете. Ведь никто из нас, видящих сейчас Эль-Кабрилло, не поверит, что он трус, как вы его рисуете. Взгляните.

Рамон взглянул и задрожал. Фигура толстенького бандита сейчас высилась в седле как статуя на пьедестале. Благородная бледность на щеках гармонировала с улыбчивыми глазами и смеявшимся ртом. Даже среди врагов этот человек казался повелителем.

— Не может быть, — подумал Рамон и в бессильной ярости ударил себя плетью по ляжке. Обаяние рассеялось как сон. Благородная бледность оказалась землистой бледностью трусости, улыбка возникла лишь как невозможность прекратить дрожание губ; все тело обвисло на седле как мешок и не падало лишь благодаря привычке.

— Вы видите, как все уважают этого великого человека.

— Нет, черт возьми, — вскрикнул Рамон. — я все же верю себе больше, чем вашим «всем». Но я поговорю с умнейшими из них, и если не добьюсь толку, то снова подарю им Эль-Кабрилло в горах, вместо Эль-Кабрилло в тюрьме. Запомните, Алиса, вы знаете, как я держу слово! — и ускакал под хохот толпы.

4

Уже вечерело, когда Рамон начал свой обход «умнейших» и власть имущих людей. Для начала он пришел к мэру. Мэр принял его в большой комнате, увешанной коллекциями насекомых. Незаконченная коллекция лежала перед ним на столе. Рамон снова изложил обстоятельства поимки Эль-Кабрилло и спросил, что ему надлежит предпринять для установления своих прав. Мэр подумал, закурил и предложил Рамону.

— Молодой человек, — сказал мэр внушительно. — Рассказанная вами версия изобилует неточностями и недоговоренностями. Например: вы якобы поехали в горы, не имея при себе огнестрельного оружия, тогда как ваша цель была поимка самого страшного разбойника, который когда-либо жил в наших местах. Это невероятно. Вы говорите, что встретили его случайно, странная случайность. Затем, вы говорите, что он не оказал помощи своему товарищу и вообще не защищался. Это не согласуется с тем, что о нем известно всем. Мы знаем, что этот человек обладает столь большими достоинствами, которые, несмотря на постыдное применение, делают его подлинным героем. Да героем зла, как Картуш Торквемада и герцог де-Ретц. — При этом мэр победоносно взглянул на Рамона. — Итак, все, что вы мне рассказали недостаточно вероятно, чтобы этому верить и недостаточно занимательно, чтобы стать темой авантюрного рассказа, — и мэр, давая понять, что разговор окончен взялся за пятнистого жука, уже высохшего на булавке.