Лев Гумилёв - Дар слов мне был обещан от природы

Сижу один, свои тревожа раны,
Грущу и плачу, плачу и кляну,
И все мечты, одною ею пьяны,
Лишь к ней летят, хотят ее одну.

И кажется, что с этими мечтами
Моя душа летит из тела вон,
И серафимы с белыми крылами
Несут ее — и крыл я слышу звон,

А я изнемогаю от бессилья,
И бледная тоска, подсев ко мне,
Льет щедро, как из рога изобилья,
Отчаянье, чтоб стал весь мир темней.

И кажется, я в пропасти глубокой,
Средь влажной и холодной темноты,
Где вой зверей голодный и жестокий.
Где стонет лес, ветвями бьют кусты.

Я на распутье, в чаще незнакомой,
Из сердца кровь мою змея сосет;
Дорог не видно, только голос грома
С собой угрозу дикую несет.

И я — больной и слабый, утомленье,
Как тяжкий жернов, давит мне на грудь.
Бездомный, я хотел бы на мгновенье
Быть дома, в счастье тихо отдохнуть!

Я так тебя люблю и так страдаю,
Хоть надо мною издевалась ты,
Но я хочу хотя б минуты рая;
Обнять тебя — вот цель моей мечты.

Обнять тебя, прижать к груди влюбленно,
Из уст твоих нектар сладчайший пить,
Душою утонуть в очах бездонных,
У ног твоих погибнуть и ожить.

А дождь сечет, скрипят под ветром ветки,
А вихрь ревет: «Напрасно!» Дикий бред!
И сердце вдруг в грудной метнулось клетке
И вскрикнуло: «Ужель исхода нет?

Нет! Должен быть! Я никогда не струшу.
Чтоб взять хоть на мгновение ее!
Хотя б пришлось отдать мне черту душу,
А сбудется желание мое!»

И тут же что-то вдруг с меня свалилось —
Так осенью летит дерев краса,
А что-то темное в меня вселилось —
То вера в черта, вера в чудеса.

Бес нечистый, дух разлуки
И погубленной мечты,
Некончающейся муки
И душевной пустоты!

Отзовись на эти звуки.
Буду раб, невольник твой,
Весь тебе отдамся в руки,
Только сердце успокой.

На жестокие мученья
Я согласен. Так и быть!
Но хотя бы на мгновенье
Дай желанье утолить.

За одно ее объятье
Пусть горю сто тысяч лет!
За любовь ее и ласку
Дам я небо, рай, весь свет!

И он пришел ко мне. Не призраком крылатым
И не с копытами, хвостатым и рогатым
(Его обычный вид), —

А как пристойный пан, в широкой пелерине
(Как будто я его встречал вчера иль ныне):
Еврей? Иезуит?

Присел. Его лица в потемках мне не видно.
Толкнув меня в плечо, захохотал бесстыдно:
Ха-ха! Ха-ха! Ха-ха!

Вот новость. Вот курьез невиданного сорта:
Пан рационалист, безбожник, кличет черта,
Какая чепуха!

Мой милый пан, ведь вы ж не веруете в бога.
Я слышал как-то раз у вашего порога —
Подслушать я мастак, —

Вы разорались так, что были конфискабль:
«Ne croyant pas au Dieu je ne croye pas au diable!» [57]
Зачем теперь вы так?

И неужели ж я — pardon [58], я не представлен,
Но догадались вы, надеюсь, кто вам явлен, —
Ужель я ближе к вам,

Иль показалось вам, что я сильнее бога,
Или удобнее вам к сатане дорога,
Чем прямо к небесам?

Ну, за доверие спасибо. Понимаю,
Что, ублажить себя вы способа не зная,
Сказали: «Коль беда,

Тут к жиду пойдешь, не то что к черту!» Разве
Беда, что вы его всегда мешали с грязью,
Кричали: «Ерунда!»

Смотрите же, куда ведет неосторожность:
У вас есть в набожность удариться возможность
Иль прямо к черту в ад.

Да и еще с душой! Приличье вновь нарушу,
Но снова засмеюсь. Ну что ж, болтать про душу
Я с вами адски рад.

Сто тысяч лет гореть готовы? Ха-ха! Пане!
Изрядный это срок. Не вы ли сами ране
Кричали этак вот:

«Движенье нервов — дух». Так значит, если нервы
Погибнут — нет души. Выходит, вывод первый
Вдруг стал наоборот.

Так, в карточной игре, для вящего азарту,
Подсунуть вздумали крапленую вы карту,
Нечестно это, нет.

Вам нужно то да се… конкретное, за это
Вы пшик даете мне!! Не нахожу ответа!
И с чертом так не след!

К тому ж, голубчик мой, вы просто опоздали:
Мы в вашу душеньку давно уже попали,
Давно ночуем в ней.

Я не такой глупец и не такой богатый,
Чтобы платить за то, что можно взять без платы,
Пора бы стать умней.

А вот еще одно: возлюбленная ваша,
По ком вы тужите, — недавно стала наша.
Чтоб кончить ваш кошмар,