Каролина Светлая - Дом «У пяти колокольчиков»

Нет, не ошиблось сердце матери Клемента и Леокада, предчувствовавшей в последние мгновения своей жизни, что ее сыновья еще послужат родине. И хоть родина никогда не называет их имен, как это представлялось ей в мечтах, и даже вовсе забыла, но их стремления не прошли бесследно, более того — они достигли цели. Преемник обнаружил в почве, где выжгло морозом слишком рано посеянное ими зерно, благословенные всходы. Они зазеленели, и урожай был обилен. Можно ли желать большего и лучшего тем, кто трудится на ниве мысли? По крайней мере ни братья Наттерер, ни мать их ничего иного и не желали, недаром она всегда повторяла: «Пусть даже вы не победите в этой борьбе, но путь к правде проложите».

Итак, преемником этих идей стал Бернард Больцано.

Многим ли из моих читателей известно это имя? Многие ли знают, что он был одним из благороднейших людей, которые когда-либо жили на земле, один из подлинных благодетелей нашей родины?

Знают ли о нем как о писателе, педагоге, ученом? Кому известно, что он усматривал первейшую обязанность каждого священника, а следовательно, и свою первейшую обязанность в том, чтобы пером и живым словом распространять в народе просвещение? Он призывал своих собратьев стоять на высоте идей своего века, ни в коем случае не довольствоваться одной только формой, догмой, но учить живой и животворящей правде, почерпнутой из свежего источники науки — знания, где ему, глубоко верующему, явился бог, и он поклонился ему, поклоняясь науке.

Кто бы мог перечислить всех его выдающихся учеников? Вооружив их возвышенными принципами, он послал их в жизнь, дабы они боролись за права духа, за всеобщее равенство, за всех угнетенных, гонимых, слабых.

Известно ли вам, что этот герой-борец ни разу не дрогнул ни перед какой светской властью, не отступил, и это в то время, когда многие и многие подвергались преследованиям, а иные были даже вконец затравлены? Отдаете ли вы себе отчет в том, что без этих героев, проложивших путь нашим стремлениям, мы едва бы добились того, что ныне имеем, вряд ли пришли бы туда, где прочно ныне стоим?

А говорят еще, что мы — нация благодарная и лучше других помним тех, чьими стараниями возродились к жизни, что мы помним своих благодетелей! Какой еще народ отмечает столько юбилеев, ставит столько памятников, увенчивает лавровыми венками столько надгробий?

Оставляю для более искусного пера, располагающего к тому же куда большим правом, чем мое, описывать и оценивать тот этап в развитии нашей культуры, который характеризуется влиянием Больцано и его последователей. Ведь этот замечательный человек, по происхождению итальянец, писавший по-немецки, но родившийся на чешской земле, воспитал столько честнейших, преданнейших делу патриотов!

Целый ряд блестящих имен! Отрадна, поучительна, важна их деятельность! Из навеки почивших назову здесь лишь благородного Франтишка Нагловского {38} 38 Нагловский Франтишек (1807—?) — священник в городке Чешский Дуб Ештедского края, популяризатор идей Б. Больцано. Выдвигал требование свободного и открытого обсуждения мирянами дел церкви. Хлопотал об унификации грамматики в чешских народных школах, выступал со статьями в журналах, издал некоторые труды Больцано. Принимал участие в революционных событиях 1848 г. в Праге. Был арестован и выслан за пределы Чехии. , чьи последние годы были сплошным мартирологом, и Венцига {39} 39 Венциг Людовик (1807—1876) — чешский педагог и писатель, выдающийся деятель народного образования. Ему принадлежит заслуга создания Чехословацкой коммерческой академии. Переводил произведения чешской литературы на немецкий язык, автор либретто к операм Б. Сметаны «Далибор» и «Либуше». , заслуги которого по введению нашего родного языка в школы до сих пор еще не получили должного признания, а ведь он столько раз рисковал своим положением священника!

Так что же из этого следует? Не подумайте, будто я ходатайствую о посмертном увенчании этих мужей лавровыми венками. Они, без сомнения, пренебрегли бы такой безделицей — мы слишком охотно ими всех одариваем — и отослали бы нас с ними к какой-нибудь тщеславной актрисе. Названные мной люди жили в такое время, когда не всякий еще шаг, сделанный в пользу народного дела, находил благодарный отклик в прессе, не объявляли героем того, кто выполнял свой гражданский долг, и не провозглашали мучениками тех, кто твердо отстаивал свои убеждения. Народ видел плоды их деятельности, но об их усилиях, труде, страданиях знали немногие. То, что делали эти мужи, они делали по собственному почину, руководствуясь душевной потребностью, им было достаточно сознания, что они честно выполняют свой долг. Сами они мало писали о себе и не позволяли писать другим, оттого мы так мало о них знаем.